Кафе лунатиков

Оглавление

– Пожалуйста, не трогай меня!

– Хорошо, хорошо, не буду. Но в чем дело?

Он не смотрел на меня. Его глаза обегали комнату, нигде не останавливаясь, но меня определенно избегали.

– Ричард, скажи мне.

– Я не верю, что Маркус знает. Он не может знать. Он бы этого не допустил.

– А Райна могла это сделать без его ведома?

Он кивнул:

– Она настоящая сука.

– Я заметила.

– Я должен сказать Маркусу. Он не поверит. Может быть, надо будет показать ему фильм.

Слова были почти нормальные, но голос, которым он из произносил… С придыханием, высокий, напуганный. Если так пойдет дальше, у него будет гипервентиляция.

– Ричард, сделай медленный и глубокий вдох. Все в порядке.

Он покачал головой.

– Нет, неправда. Я думал, ты уже видела нас с худшей стороны. – Он резко, отрывисто засмеялся. – Господи, вот теперь ты ее и увидела.

Я протянула руку – утешить его, погладить, что-то сделать.

– Не трогай меня! – крикнул он. Я отпрянула и оказалась в сидячем положении у дальней стены. Настолько далеко, насколько можно было, не выходя из ванной.

– Что с тобой твориться?

– Я хочу тебя, прямо здесь и сейчас, после этого фильма.

– Он тебя возбудил? – Я постаралась придать этим словам интонацию вопроса.

– Помоги мне, Господь, – шепнул он.

– Выходит, это и значит для тебя секс? Не убийство, но вот перед ним?

– Так бывает, но это небезопасно. В животной форме мы заразны, ты это знаешь.

– Но соблазн есть, – сказала я.

– Да. – Он подполз ко мне, и я почувствовала, как вся сжалась. Он снова сел на колени и поглядел на меня. – Я не просто человек, Анита. Я такой, как я есть. Я не прошу тебя радостно принять другую мою половину, но ты должна на нее посмотреть. Ты должна знать, как у нас с тобой будет или не будет. – Он всмотрелся мне в лицо. – Или ты передумала?

Я не знала, что сказать. Глаза у него уже не были дикими; они стали снова глубокими и темными. И в лице, в глазах был жар, не имеющий ничего общего с ужасом. Он встал на четвереньки, и это движение приблизило его ко мне. Лицо его оказалось в паре дюймов от моего. Он испустил долгий, прерывистый вздох, и волна энергии пробежала у меня по коже мурашками. Эта волна прижала меня к стене, как рука невидимки.

Он приник ко мне, едва не касаясь губами, но двинулся мимо. Щекой я ощутила жар его дыхания.

– Подумай, как это могло бы быть. Любовь в таком вот стиле, когда по твоей коже прокатывается энергия, пока я в тебе.

Я хотела к нему прикоснуться и боялась прикоснуться. Он отодвинулся, чтобы заглянуть мне в лицо, так близко, что мог бы поцеловать.

– Это будет хорошо! – И губы его коснулись моих. Следующие слова он шепнул прямо мне в рот, как по секрету: – И все это вожделение было оттого, что я увидел кровь и смерть и учуял страх.

Он уже стоял прямо, будто кто-то дернул его за ниточки. Быстро, как по волшебству. Даже Альфред в прошлую ночь выглядел бы по сравнению с ним увальнем.

– Вот кто я такой, Анита. Я могу притвориться человеком. Лучше, чем Маркус, но все равно это игра.

– Нет. – Но мой голос был не громче шепота.

Он проглотил слюну так громко, что я услышала.

– Я должен идти.

Он протянул мне руку. Я поняла, что он не может открыть дверь, когда я сижу под ней, разве что стукнуть меня этой дверью.

Я знала, что если я откажусь принять его руку, это будет все. Он никогда снова не спросит, и я никогда снова не скажу “да”. И я взяла эту руку.

Он выдохнул. Кожа его была горяча на ощупь, почти обжигала. От нее по моей руке прошли ударные волны. Его прикосновение в атмосфере силы, заполнившей всю тесную ванную, – это трудно передать словами.

Ричард поднес мою руку к губам и даже не поцеловал ее – скорее ткнулся в нее губами, потерся об нее щекой, кончиком языка провел по запястью. И выпустил ее так резко, что я качнулась назад.

– Мне надо отсюда выйти, и побыстрее. – У него на лице снова выступила испарина.

Он шагнул наружу. На этот раз свет в комнате был включен. Эдуард сидел в кресле, свободно положив руки на колени. Оружия видно не было. Я остановилась в дверях, ощущая вихри энергии Ричарда, заполняющие гостиную, как вырвавшаяся на свободу воля. Эдуард проявил колоссальное самообладание, не потянувшись за пистолетом.

Ричард пошел к выходу, и волны от его прохода ощущались почти физически. Взявшись за ручку двери, он остановился.

– Я скажу Маркусу, если застану его одного. Если же вмешается Райна, придется придумать что-нибудь другое.

Он глянул на меня в последний раз и вышел. Я почти ждала, что он побежит по коридору, но он этого не сделал. Самообладание в лучшем виде.

Мы с Эдуардом стояли в дверях и смотрела ему вслед, пока он не скрылся за углом.

Эдуард повернулся ко мне.

– И вот с этим ты встречаешься?

Еще несколько минут назад я бы оскорбилась, но сейчас еще ощущала кожей волны энергии Ричарда. Притворяться я больше не могла. Он просил меня выйти за него замуж, и я сказала “да”. Но я тогда не понимала, не понимала по-настоящему. Он не человек. В самом деле, воистину не человек.

Вопрос был вот в чем: насколько это важно? Ответ: я понятия не имею.

20

В воскресенье утром я проспала и опоздала в церковь. Домой я попала только около семи часов утра, и о том, чтобы успеть на десятичасовую службу, и речи не было. Наверняка Господь понимает необходимость сна, даже если ему самому это не нужно.

К вечеру я оказалась в Вашингтонском университете, в кабинете доктора Луиса Фейна, для друзей – Луи. Ранний зимний вечер наполнил небеса нежным пурпуром облаков, и полоски неба, как подсвеченный фон для них, виднелись сквозь единственное в кабинете окно. У Луи было окно с хорошим видом, что у докторантов бывает редко. Они – докторанты – в университетских кампусах дешевы.