Рыжее знамя упрямства

Оглавление

– Но я же не назвал конкретного адреса… Дети, брысь по домам. Завтра к девяти – на причалы, продолжаем гонки.

– Барабаны взять домой, а завтра привезти на базу? – официально осведомился Игорь Нессонов. Он давал понять, что как бы не слышал спора взрослых педагогов.

– Оставьте здесь, Кинтель потом привезет на машине…

Когда вышли на крыльцо, Рыжик смущенно глянул на Словко, на Равиля и Кирилла.

– Я обещал показать ребятам колесо… Всем барабанщикам… Если хотите, пойдемте тоже…

Оказалось, что хотят все. Видимо, уже каждый слышал про колесо Рыжика. Никто сейчас не спросил: зачем идти, что там смотреть? Пошли, будто ждало всех серьезное дело.

Двинулись пешком, той дорогой, что Словко шел в сентябре, когда впервые увидел Рыжика.

Цвел у заборов репейник, горели в зелени желтые головки пижмы, белели ромашки – крупные, будто в лесу. ("Господи, и такие же, как там, у серебристого кораблика… Правильно кто-то выхлестал стекла в офисе, так тем гадам и надо…")

В тесном, укрытом зеленой тенью пространстве между кирпичным брандмауэром и бревенчатой стеной было прохладно и пахло травяными соками. Большущее колесо замерло на оси и похоже, что чего-то ожидало.

– Ух ты… а фонариков я не видел, – вполголоса удивился Словко.

Три жестяных фонарика висели на боковой стороне обода. На тонких стержнях, вбитых в замшелое дерево.

– Сам смастерил? – спросил Кирилл Инаков.

– Сам… – кивнул Рыжик – Потому что с ними лучше… Оно вертится, а они горят…

Фонарики были простенькие, сделанные без особого искусства. В боках высоких консервных банок Рыжик прорезал оконца (видать, немало старался), вставил в них осколки стекол – и обычных, и цветных, – закрепил их жестяными язычками. Дно каждой банки издырявил, как терку, для прохождения воздуха. Сверху приладил проволочные дужки, будто на ведерках. Этими дужками фонарики и были повешены на стержни. Ясно, что, как ни вертись колесо, они будут висеть вертикально.

– А внутри что, свечки? – спросил Равиль.

– Да, бабушкины… Она с ними раньше в подполье лазила, когда еще могла…

Опять же никто не спрашивал, зачем колесо, зачем фонарики. Наверно, по той же причине, по какой никто не спрашивает: зачем луна, зачем деревья… Только огненно-рыжий Мишка Булгаков (то есть Мастер и Маргарита) шепотом предложил:

– А давайте зажжем…

Рыжик опять кивнул. Вынул из стены кирпич, там оказался тайничок. Рыжик достал коробок. Повернул колесо так, что один фонарик оказался совсем низко, у колен. Чиркнул, аккуратно сунул спичку в фонарик, подержал. Вздернул руку, подул на пальцы, улыбнулся:

– Горит…

Словко помог Рыжику повернуть колесо. Тот зажег еще два фонарика. Потом взялся за обод, потянул вниз, и колесо неторопливо, но охотно завертелось. Фонарики чуть закачались…

Все встали перед колесом неровной дугой. Не сговариваясь, взялись за руки. Словно кто-то неслышно подсказывал, что делать, как себя вести…

– Вечером, когда тут совсем темно, они красиво горят… – прошептал Рыжик.

– И сейчас красиво, – строго сказал Равиль Сегаев. В самом деле, огоньки мелькали за стеклами, как разноцветные бабочки. И после короткого молчания командир барабанщиков Игорь Нессонов, будто продолжая давний разговор, спокойно и негромко проговорил:

– Не будем играть на той конференции, да?

– Само собой, – так же обыкновенно отозвалась деловитая Полинка Верховская, самая младшая из всех.

– Кто за? – ровно и скучновато спросил Игорь. И разом вскинули ладони все восемь барабанщиков: Нессоновы, Полинка, Рыжик, Мастер и Маргарита, Сережка Гольденбаум, Лешка Янов и тонкорукий большеглазый Ваня Лавочкин по прозвищу Мультик (за свои удивительные рисунки).

Колесо вертелось. И разойтись просто так было немыслимо. Все чувствовали: надо сделать что то еще – для подтверждения того ощущения братства, которое соединило сейчас восьмерых барабанщиков и трех капитанов "Эспады".

Сережка Гольденбаум догадался первый:

– Игорь, а расскажи, что было дальше на планете Дракуэль!

– Ох… – тихонько простонал Игорь. Может, скорее от неожиданности, чем от нежелания.

Но все уже заговорили, что да, надо обязательно, прямо сейчас продолжить сказку. И каждый понимал про себя, что надо это не только ради интереса, но и как бы назло всем бедам, всем врагам.

Игорь для порядка поупрямился: мол, не все знают, что было в этой истории раньше. Но, оказывается, знали все.

– Давай, не упирайся, – велела брату Ксеня. – А то получишь…

Игорь сказал, что таких сестер надо держать на швартовой оттяжке, на безопасной дистанции. И…

– Ай! А еще, видите ли, "я девочка". Маме скажу, что дерешься…

– Не дерусь, а воспитываю…

У стен, по сторонам от колеса, Рыжик давно еще соорудил две лавочки: узкие доски на чурбаках. На них и расселись – тесно-тесно, потому что еле хватило места. Кирилл устроился отдельно, у столбика с подшипником, чтобы подкручивать колесо. Все молчаливо согласились, что, пока не кончится рассказ, колесо должно вертеться.

Игорь повздыхал и начал:

– Ну, вот. Помните, какая забота появилась у тех ребят? Надо было где-то раздобыть короля для Дракуэли…

2

Думали, думали: кого бы из взрослых позвать на такую должность? Во-первых, надо, чтобы человек был такой… ну, из тех, "кто видит фонарик". Во-вторых, чтобы он согласился. Обсуждали многих, спорили даже, пока хмурый Лёпа не сказал:

– А чё тут долго выбирать-то? Надо позвать Искора…