Абсолютное зло

Оглавление

Ласковин молчал.

– Меня подставили,– буркнул Труба.– Я тебя уважаю, Спортсмен. Ты только скажи компенсацию. Да мы, считай, просто заказ взяли… – Он вытер пот ладонью.– Отдать тебе моих пацанов?

– Разве они действовали сами?

– Нет, ну…

– За такое рубят не руки, а голову.

– Ну а я про что, Спортсмен! – ухватился за его ответ Труба.– Я – только руки. Мы выставили им счет. Ну, за подставу. Сто штук. Завтра. Половина твоя. Бабки у них есть, я отвечаю. Не заплатят, включаем счетчик. А потом начнем мочить,– мрачно закончил он.

– Они угрожали Наташе,– бесстрастно произнес Ласковин.

– Андрюха, ладно тебе! – Абрек положил ему руку на плечо, но Ласковин посмотрел на приятеля, и тот убрал руку.

– Они угрожали Наташе,– повторил Ласковин.

– Мы ж не знали… – неуверенно проговорил Труба.– Мы тебе их сдадим. Хочешь их списать – спиши, о чем базар? Только погоди немного, пусть бабки заплатят. Ну ты ж сам в доле…

Спортсмен был легендарной личностью. Всякий, кто заступал ему дорогу, очень быстро сходил с нее в мир иной. Убить же самого Спортсмена пока не удалось никому, хотя авторитетнейшие люди испробовали все известные способы. Да, Спортсмен был легендарной личностью. А легендам свойственно преувеличивать.

– Значит так,– сказал Ласковин.– Мне не нужны все. Мне нужен только один, тот, кто дал команду.

– Понял! – Труба вздохнул с облегчением: стрелки переведены на другого.– Мы его вычислим и тебе привезем. Хоть завтра. Нормально?

– Имя. Фото. Адрес,– отчеканил Ласковин.– Это все.

– Лады,– кивнул Труба.– Все будет. Бывай, Абрек. Будь здоров, Спортсмен.– Труба, кряхтя, высвободил из объятий кресла тучное тело и покинул кабинет.

Садясь в машину, Труба дал по морде телохранителю – тот недостаточно проворно распахнул дверь лимузина. Сразу полегчало.

– Сделает? – спросил Ласковин Абрека.

– Кто, Труба? – бывший боксер даже удивился.– Без проблем. Не сомневайся.

Труба не сделал.

Глава четвертая

В доме Альбины был праздник – Иркин день рождения. Новорожденная цвела и пахла духами из подарочного парижского набора (Даша). Шейку ее обнимало рубиновое ожерелье (Альбина), которое очень шло к ее черным волосам – Ира снова стала брюнеткой. Завершал цветовой ансамбль букет огромных пунцовых роз, подаренных Юрой. Цветов, впрочем, было много: Митяев вообще приволок корзину, а Ласковин – настоящее произведение искусства, составленное наверняка не им, а Наташей.

День рождения отмечали нешумно. Кроме Юры, Митяева и Андрея с Наташей присутствовал только Федя Кузякин, приглашенный Юрой по личной просьбе именинницы.

Еды было – на столе не помещалось. А стол был немаленький. Все, кроме спиртного, приготовлено лично именинницей. Участие Даши в кулинарном процессе ограничивалось подсобными работами.

Сначала было просто весело. Ласковин рассказывал об Испании, куда ездил по делам. О корриде – с юмором: «А бычки – примерно с нашу козу». Потом травили анекдоты. По кругу. Мужчины явно отдавали предпочтение черному юмору, а женщины – неприличностям. Кроме Наташи, которая рассказала две суфийские притчи. Явное влияние Зимородинского.

Что было потом, Юра помнил не очень хорошо, поскольку с непривычки слегка опьянел. Потом поехали купаться, причем мужчинам за руль садиться запретили, и Николай по телефону заказал микроавтобус.

После купания Юра отрезвел и в дальнейшем, когда вся компания расселась вокруг разожженного шофером костра, у скатерти-самобранки, Юра ел много, а пил мало. Шофер, восточного типа мужичок, спросил, не хочет ли кто покурить «травки»? Пожелала только именинница, и шофер забил ей косячок, а Наташа рассказала об одном скурившемся до шизы музыканте.

– С «ганджи»? – искренне удивился Митяев.– К ней же привыкания нет!

– Особенности национального характера,– заметил Ласковин.– Русский человеку должен водку пить, а не дымить всякой дрянью.

Выбрав момент, Юра вполголоса спросил Митяева:

– Коля, вы Андрею уже рассказали?

– Конечно.

– И что теперь?

– Все.

– В каком смысле?

– Андрюха, слышь! – окликнул Николай Ласковина.– Тут пацаны интересуются: какой у ихних приятелей-сатанистов нынче шабаш намечается?

– Митяй! Язык придержи!

– Да ты чего, Андрюха? – удивился Николай.– Тут же все свои.

Ласковин поглядел на собравшихся вокруг костра. Кроме именинницы, все так или иначе были в курсе событий.

– Иди, посиди в машине,– велел Ласковин шоферу, а когда тот ушел, повернулся к Юре:

– Им покупают билеты домой.

– Домой? – Юра удивился, а потом сообразил. А Даша – нет.

– Это куда? – спросила она.

– А где у сатанистов дом, как ты думаешь? – ухмыльнулся Митяев.

– Понятно. И скоро поезд?

– Поезд? – Ласковин улыбнулся.– Ты меня обижаешь, Дарья. Самолет. Бизнес– классом полетят.

– Кто полетит? – капризно спросила Ира.– Куда? Я тоже хочу!

– Не получится, детка,– Федя обнял ее за плечи.– Мы тебя не отпустим. Как же мы без тебя?

– Поехали домой,– сказала Альбина.– Что-то я замерзла.

Однако поехали они не к Альбине, а к Ласковину. Как-то так получилось. Испорченную дверь ванной уже поменяли, поставили новое зеркало, но щербины на стенах остались.

Когда Юра смотрел на Наталью Тимуровну, ему просто не верилось, что в такую женщину можно стрелять из автомата. Это – как облить кислотой картину Леонардо. Матвеев чувствовал себя виноватым. Ведь это по его дурости Наташа оказалась втянутой в разборку с сатанистами. Слава Богу, что рядом с ней есть Андрей! А если бы не было?

– Наталья Тимуровна…