Дети капитана Гранта

Оглавление

181

Чтобы выйти на побережье, нужно было еще два больших дневных перехода. И как раз теперь требовалось удвоить энергию и бдительность, ибо путники снова вступали в обитаемые места. Однако все преодолели свою усталость и на следующий день на рассвете вновь двинулись в путь.

Дорога между двумя горами – Икиранги справа и Харди, высотой в три тысячи семьсот футов, слева – стала очень трудной. На протяжении десяти миль тянулась долина, сплошь заросшая гибкими растениями, метко названными «удушающие лианы». На каждом шагу лианы, как змеи, обвивались вокруг ног, рук и всего тела. Два дня пришлось путешественникам продвигаться вперед с топором в руках и бороться с этой многоголовой гидрой, с этими неотвязными, цепкими растениями, которые Паганель охотно отнес бы к классу зоофитов .

В этих равнинах стало невозможно охотиться, и охотники не приносили обычной дичи. Съестные припасы истощались, а пополнить их было нечем. Иссякла вода, и путники уже не могли утолить жажду, которая еще усугублялась усталостью.

Гленарван и его спутники испытывали страшные муки, и впервые их чуть не оставила сила воли. Наконец, уже не шагая, а еле волоча ноги, измученные путники, руководимые одним лишь инстинктом самосохранения, добрались до мыса Лоттин на побережье Тихого океана.

Здесь виднелось несколько пустых хижин, остатки опустошенного войной селения, брошенные поля. Везде следы грабежа и пожара. И тут судьба обрекла несчастных путников на новое ужасное испытание.

Обессиленные, они брели по берегу, как вдруг в миле от них показался отряд туземцев. Дикари устремились на них, размахивая оружием. Бежать было некуда, позади только море, и Гленарван, собрав последние силы, хотел было отдать приказ защищаться, как вдруг Джон Манглс закричал:

– Пирога! Пирога!

В самом деле, на плоском песчаном берегу в двадцати шагах от беглецов стояла вытащенная на берег пирога с шестью веслами. Столкнуть лодку в воду, прыгнуть в нее и отплыть прочь от опасного берега было делом одной минуты. Джон Манглс, Мак-Наббс, Вильсон и Мюльреди сели на весла, Гленарван взялся за руль, обе женщины, Олбинет, Паганель и Роберт разместились на корме.

Через десять минут пирога была уже в четверти мили от берега. Море было спокойно. Беглецы молчали.

Джон, не желая все-таки заплывать слишком далеко, хотел уже приказать плыть вдоль берега, как вдруг весло замерло в его руках. Из-за мыса Лоттин показались три пироги – это была погоня.

– В море! В море! – крикнул молодой капитан. – Уж лучше погибнуть в волнах!

Четыре гребца налегли на весла, и пирога снова понеслась в открытое море. Полчаса расстояние между ними и преследователями не сокращалось, но несчастные, измученные люди вскоре ослабели, и вражеские пироги стали приближаться. Вот между ними уже меньше двух миль. Итак, нападение туземцев неизбежно, их длинные ружья уже нацелены!

А что же Гленарван? Стоя на корме пироги, он вглядывался в горизонт в безумной надежде на помощь. Чего он ждал? Чего хотел? Или в нем пробудилось какое-то предчувствие?

Вдруг глаза его вспыхнули, рука протянулась, указывая на что-то вдали.

– Корабль! – крикнул он. – Корабль, друзья мои! Гребите! Гребите сильнее!

Ни один из четырех гребцов даже не повернулся, чтобы взглянуть на это неожиданно появившееся судно: нельзя было упустить ни одного взмаха весла. Только Паганель встал и направил свою подзорную трубу туда, куда указывал Гленарван.

– Да, – сказал географ, – там судно. Паровое судно! Идет на всех парах! Сюда, к нам! Ну, еще немного, друзья мои!

Беглецы с новой энергией налегли на весла и еще полчаса не давали преследователям приблизиться, гребя из последних сил. Корабль вырисовывался все яснее и яснее. Вот уже видны две его мачты со спущенными парусами и густые клубы черного дыма.

Гленарван, передав руль Роберту, схватил подзорную трубу Паганеля и внимательно следил за каждым движением судна.

Но как были изумлены Джон Манглс и все остальные, когда увидели, что черты Гленарвана исказились, лицо его побледнело и подзорная труба выпала из рук. Одного слова хватило, чтобы объяснить эту внезапную перемену.

– «Дункан»! – крикнул Гленарван. – «Дункан» и каторжники!

– «Дункан»! – воскликнул Джон Манглс, выпуская весло и поднимаясь.

– Да, смерть!.. Смерть и там и здесь… – прошептал Гленарван, сломленный отчаянием.

Это и правда была их яхта, сомневаться не приходилось, – их яхта и команда бандитов! У майора вырвалось проклятие. Судьба жестоко пошутила!

Между тем пирога была предоставлена самой себе. Куда править? Куда бежать? Что лучше: угодить к дикарям или к каторжникам? С ближайшей пироги туземцев раздался выстрел, пуля попала в весло Вильсона. Несколько взмахов весел снова толкнули пирогу по направлению к «Дункану». Яхта шла полным ходом, до нее оставалось всего полмили.

Все пути отрезаны, и Джон Манглс уже не знал, куда и направить пирогу. Женщины, еле живые от ужаса, бросились на колени и стали молиться. Дикари открыли беглый огонь, пули градом сыпались вокруг пироги. Вдруг на яхте прогремел залп, и над головами беглецов пролетело пушечное ядро. Очутившись между двух огней, они замерли на месте между «Дунканом» и пирогами туземцев. Джон Манглс, обезумев от отчаяния, схватил топор. Он хотел прорубить дно пироги и потопить ее вместе со всеми своими спутниками, но его остановил голос Роберта.

– Том Остин! Том Остин! – кричал мальчуган. – Он на борту! Я вижу его! Он узнал нас, он машет шапкой!