Один триллион долларов

Оглавление

171

– Все в порядке, – объявила она, – мои родители ждут нас завтра к вечеру.

Он посмотрел на нее и почувствовал себя счастливым.

– А в конце недели полетим в Нью-Йорк, – предложил он. – И ты познакомишься с моими родителями!

Что-то в ее лице не совпадало с этим планом.

– Погоди, – сказала она с колебанием. – Погоди, пока не познакомишься со всей моей семьей.

* * *

То, что охранники доложили Маккейну в это ясное утро, совсем его не порадовало.

– Иными словами, вы не знаете, где он провел вчерашний день, – прорычал он.

– Мы выяснили, что девушка звонила своим родителям в Лейпциг, – послышался в трубке голос Марко Бенетти. – Они ждут ее и мистера Фонтанелли сегодня к вечеру на кофе.

– А вы будете ждать их обоих на вокзале, хотел бы я надеяться.

– Само собой разумеется. Крис как раз говорит с пилотом самолета, который доставит нас в Лейпциг.

– Молите Бога, чтобы они вас не обставили. – Он швырнул трубку на аппарат и схватил пульт телевизора, чтобы прибавить громкость, потому что рядом с дикторшей появился логотип Fontanelli. «…сенатор Драммонд высказался решительно против поглощения „Dayton Chemicals“ группой Фонтанелли. Он потребовал от Сената…»

Маккейн снова набрал телефонный номер.

– Уэсли? Я как раз смотрю новости. Кто такой этот сенатор Драммонд? – Некоторое время он слушал ответ. – Хорошо, так пошлите же к нему кого-нибудь, кто объяснит ему, что мы не обязаны когда бы то ни было что бы то ни было покупать у поставщиков из Огайо, если он не уймется. А если он не уяснит, предоставьте ему расчеты, во сколько рабочих мест ему это обойдется, расскажите ему, на каких телевизионных каналах и в каких газетах он предстанет в качестве главного виновника, и затем предложите будущему экс-сенатору работу упаковщика в рассылочном центре в Толедо. Что? Разумеется, еще сегодня. Сегодня вечером я хочу узнать из новостей, что мы купили «Dayton Chemicals».

Одни неприятности. Он потер виски, просматривая календарь сегодняшних встреч. Делегация из Венесуэлы уже дожидалась в приемной. Нефть по-прежнему составляла хребет концерна. Почти во всех нефтеналивных портах он пускал в ход все свое влияние, чтобы танкеры Cumana Oil подготавливались дольше всех и проверялись чаще всех. Из-за этого они пропускали сроки и теряли клиентов, остальное довершали штрафы за неисполнение условий договора, штурмом обрушиваясь на фирму, и вот сегодня он должен был ее купить. После этого – обед с шефом Mijasaki Steel Corporation, которого он должен принудить к пересмотру структуры его поставщиков в свете его напряженной кредитной ситуации.

И затем он должен поехать в Хартфорд, где профессор Коллинз скажет ему, как всю эту всемирную, сложную сеть могуществ и зависимостей, которую он сплел за два года, применить для того, чтобы исполнить прорицание Джакомо Фонтанелли.

* * *

Слишком много машин, желчно отметил он по дороге. Первой же мерой, которую он примет, как только достигнет долгожданного монопольного положения на нефтяном рынке: поднимет цены на бензин до такого уровня, при котором автомобильный транспорт станет экономически невыгодным.

Сплошная давка, гудки и обгоны, ужасно. Он подумывал о том, чтобы вызвать профессора Коллинза к себе в кабинет, но отказался от этой мысли. Он хотел увидеть собственными глазами его Институт изучения будущего, посмотреть, что из этой затеи получилось после того, как он бесконечно вкачивал туда деньги, и почувствовать, насколько надежны выводы, к которым пришел профессор. Все это можно было сделать только на месте.

Сегодняшние разговоры протекали неудачно. Наверное, он сам был рассеян. В другое время он сожрал бы венесуэльцев с потрохами за требование гарантии самостоятельности Cumana Oil, но сегодня он удовольствовался тем, что отослал их восвояси несолоно хлебавши и приказал ребятам в отделе инвестиций усилить заградительный огонь на бирже. Чего они о себе возомнили? Разумеется, по существу предприятие было здоровое. В противном случае он бы им и не интересовался. Но они были маленькие, а он большой; это было его естественное право – поглотить их.

И Касагуро Гато, должно быть, нашел кредитора, о котором Маккейн ничего не знал. Наверное, смог заполучить одного из этих старых японских миллиардеров в качестве негласного компаньона, только этим можно было объяснить его улыбчиво-неуступчивую позицию. Придется пока утереться с этой идеей – влиять на самого крупного работодателя южнояпонского региона и тем самым выиграть залог правительства.

Он чувствовал себя не очень хорошо. Слишком много поражений для одного дня. Ему не удавалось отодвинуть в сторону то, что произошло. Собственно, ему хотелось съездить в Хартфорд еще и поэтому – одному, без шофера, без охранников, – чтобы по дороге немного отойти от дневных дел, чтобы быть в состоянии видеть все вещи в их взаимосвязи. Но в нем все клокотало. Плохой день.

По небу тянулись темные тучи, что очень подходило к его настроению. Сегодня вечером будет дождь, возможно, даже гроза. В черноте облачного покрова лежали фиолетовые тени.

И все еще пробка, даже здесь, за городом, когда он благополучно покинул Лондон. Он душил руль своего «Ягуара», пока машины еле продвигались вперед, как при китайской пытке каплями воды. А, они там впереди удумали устроить ремонт, да еще на большом участке, и это в пятницу, к концу рабочей недели. Идиоты, свирепо подумал он.

Перед участком ремонта дорога сужалась в один ряд. Маккейн наблюдал ритм, в каком машины встраивались в единственный ряд, подобно застежке-молнии, пропустил вперед дребезжащий «Фольксваген» со сморщенной старушкой за рулем и только собирался последовать за ним, как слева подскочила грязно-коричневая машина и вклинилась перед Маккейном. Метнув гневный взгляд, он увидел за рулем широкоплечего громилу, который победно оглядывался на него, испытывая животную радость оттого, что обогнал «Ягуар». Рядом с ним сидела расфуфыренная бабенка и безмозгло скалилась.