Лихорадка грез

Оглавление

Подмышкой у него была зажата абсолютно безобидная книга в твердой обложке.

Но мой взгляд был прикован к нему вовсе не из-за Синсар Дабх. Я уставилась на лицо этого психопата. Когда-то оно принадлежало Дереку О’Банниону.

У меня было копье, а так как О’Баннион ел Невидимых, то нанеси я удар, это, возможно, убило бы его. Но если я его убью, то на кого сразу же обратит свое внимание Синасар Дабх? На меня.

Он резко оборвал смех и вытащил книгу. Он держал ее обеими руками как можно дальше от себя, и в какой-то момент я даже подумала, что он предлагает ее мне.

Мы стояли так близко друг к другу, что если бы я захотела, я могла бы протянуть руку и взять ее. Но я этого не сделаю ни за что на свете.

Затем он рывком перевернул книгу, так что текст (если, конечно, там было что-то, хотя бы отдаленно напоминающее текст) был повернут к земле, и его было невозможно прочесть.

Из его рта вырвался скрежет металла по металлу, он открыл и закрыл рот, будто пытался сформулировать слова, но ничего не получалось.

На долю секунды я увидела белки его глаз вокруг зрачков. Это был ужас в его глазах? Неужели он выговорил «помоги» сквозь свои металлические зубы? Я хотела убежать. Но я не могла оторвать от него взгляд.

Затем его глаза вновь стали абсолютно черными, а тело конвульсивно содрогнулось, как будто ему приказывали действовать, а он сопротивлялся каждому шагу.

Его руки сомкнулись по краям книги, которая теперь отнюдь не выглядела безобидной. На моих глазах она превращалась в массивный, древний, смертоносный черный фолиант со сложными запорами, все они отвалились, и прямо в руках О’Банниона Книга начала раскрываться. А я точно знала: что бы ни осталось от самого О’Банниона внутри этого психопата, оно не хотело, чтобы книга открылась. Больше всего на свете оно хотело умереть и никогда не видеть ни единой страницы, ни единой строчки.

Но, тем не менее, его заставляли открыть ее.

Его пальцы загорелись, затем начали пылать его руки, он завизжал.

Языки пламени касались его плеч, затем перекинулись на грудь и ноги, его лицо охватило огнем, а затем Дерек О’Баннион, ослепительно вспыхнув, со взрывом превратился в пепел, разлетевшийся на десять футов вокруг.

Я принялась яростно соскребать его с себя, стряхивала с волос, сплевывала изо рта. Ледяной порыв ветра смел все следы того, что когда-то было О’Баннионом.

А Синсар Дабх упала на асфальт к моим ногам.

Открытая.

Глава 25

По мере взросления я всегда четко осознавала свои возможности. Я была достаточно миловидна, чтобы один из спортсменов в моем классе пригласил меня на танцы, но я бы никогда не охмурила квотербека.

У меня хватило мозгов, чтобы пролезть в колледж, но я никогда бы не смогла стать нейрохирургом.

Я могла достать свой собственный велосипед с алюминиевой рамой с верхней полки нашего гаража, но ни за что не сдвинула бы с места велосипед отца, который остался у него со времен юридической школы.

Когда знаешь пределы своих возможностей, это успокаивает. Это зона надежности и комфорта. Многие люди находят свою, забираются в нее и остаются там на всю жизнь. Я думала, что проживу именно такую жизнь.

Есть тонкая грань между глупостью и осознанием того, что тебе придется испытать свои пределы, если ты вообще хочешь жить.

Это была та грань, на которой я и балансировала в данный момент.

Синсар Дабх лежала открытой у моих ног.

С того момента, как она коснулась тротуара, я старалась на нее не смотреть.

– Не смотри вниз, не смотри вниз, – повторяла я, как мантру.

Не успев полностью открыться, Книга испепелила О’Банниона. А если я посмотрю на ее раскрытые страницы, что тогда случится со мной?

Я то ли прошептала, то ли прошипела имя Бэрронса, и только потом поняла всю глупость своего поступка. Неужели я думала, что если не буду шуметь, Книга меня не заметит?

Приехали! Она уже заметила меня. Собственно говоря, я была ее единственной целью. Она играла со мной с того момента, как я засекла ее сегодня ночью. Потому что это была именно я? Или она играла со всеми, кто попадался ей на пути?

– Бэрронс! – закричала я, – где тебя черти носят?

Моим единственным ответом было эхо, отражающееся от кирпичных домов в зловещей тишине улицы. Я смотрела прямо перед собой и пыталась найти штуковину у моих ног с помощью центра силы ши-видящей в моей голове.

Есть! Но она… бездействовала.

Я не получала от нее никаких сигналов. Может, это из-за камня в руке? Или она притворялась передо мной так же, как и перед всеми остальными? Маскировалась под нечто, не представляющее важности?

Это было очень даже возможно. Слишком много неясного. Я ошибалась. Я не балансировала между глупостью и проверкой своих возможностей. По обе стороны от линии, на которой я стояла, на целые мили простиралась беспросветная глупость.

Я должна была пойти назад, двигаясь только по этой узкой дорожке, прикладывая огромные усилия, чтобы не свалиться ни в одну сторону.

Мне надо было подождать Бэрронса. И не рисковать.

Я сделала шаг назад, потом еще один. Затем третий, мои каблуки наткнулись на что-то твердое, я запнулась и начала падать.

Это был основной инстинкт – расправить руки для равновесия и посмотреть на землю.

– Вот дерьмо! – вырвалось у меня, и я подняла голову.

Но было уже слишком поздно. Я увидела страницы и не могла не посмотреть на них еще раз.

Я упала на колени и склонилась над Синсар Дабх.

Я упала перед ней на колени, потому что на ее постоянно меняющихся страницах, я успела увидеть блондинку с ледяными глазами – ту самую женщину, что стояла на страже и не давала мне войти в одну из важнейших библиотек Хэйвена. Я видела, как она перемещается в Книге с одной картинки на другую.