Куда исчез Филимор? Тридцать восемь ответов на заг

Оглавление

- Вот тут у ларьков, пожалуйста.

- Вы же не в ларьке живете? Какой подъезд? Восьмой? - И аккуратно вписался в просвет на стоянке. - Кстати, совать полтинник мне не надо, но кофе я пью.

- Можно называть тебя Лар, - сказал он, оглядывая вылизанную кухню. - Очень тебе подходит.

"С машинкой у нас хорошо, с античной мифологией хорошо. - Она достала из шкафчика кофе. - А с чем, интересно, плохо?"

Через сто лет она сказала, устраивая голову поудобнее на его плече:

- Знаешь, ты только не уходи тайком. Давай сначала проснусь я и пожарю яичницу с ветчиной, луком и сыром сверху. Кофе сварю в большой джезве. Потом тебя разбужу, и будем завтракать. Если хочешь, даже в постели. У меня такой поднос есть, на ножках. И будем читать за завтраком. Я - глупый детектив, а ты - что хочешь. А потом, если захочешь, уйдешь. А то останься пообедать, я на рынок схожу. Завтра суббота, будет Формула-1. Все мальчики с такими машинами, как у тебя, смотрят Формулу-1. А я тут буду сидеть и спрашивать глупое. Например: "Как там Шумахер?" А ты мне скажешь, что он не ездит уже. А я тебе расскажу про то, что: "Мики Хаккенен - поссор на-ации", - видишь, я все знаю. Только ты мне не говори, кем работаешь, а то ты сейчас скажешь: "Я - менеджер" или "Я - журналист". Или даже наемный убийца, что, конечно, круче, но все равно не говори. Потому что когда ты вчера сказал: "Садитесь!", - я подумала: "О! Бог из машины". Знаешь, как звучала тема моего диплома? "Применение приема "Deus ex machine" в современной литературе".

Он медленно высвободил плечо и приподнялся на локте, нашарил на тумбочке сигареты, чиркнул колесиком. Она смотрела, как алый огонек отмечает путь от дивана к окну.

- Вероятно, тебя это опечалит, но я не менеджер, не журналист и даже не наемный убийца.

Огонек описал круг, потом длинно прыгнул, и она почти увидела, как выпячиваются навстречу сигарете губы - верхняя с давним шрамом, как дым плывет аккуратным колечком, и немедля расхотела слышать, что будет сказано после затяжки. Он говорил скучно, словно эти слова утомили его раз и навсегда:

- Я не покупаю души, не навожу порчу, не краду детей, не разжигаю костер саламандрой, не считаю ангелов, танцующих на острие иглы, не танцую с ними и не держу иглу. Я просто бог из машины.

- Хорошо, - послушно сказала она, - Бог из Машины, - потому что точно знала: спорить с мальчиками - глухое дело.

- Нет, - сказал он (и Ларисе показалось, что сейчас он тоньше и выше того, кто посадил ее в машину, а потом она вспомнила, что русые волосы на кухне выглядели рыжими, а сейчас, в коротком свете от зажигалки, - темными), - ты неправильно говоришь. Обе буквы маленькие: бог из машины. Ну, заурядный такой бог из "лексуса", к примеру. Хотя может быть и холодильник, и стиралка. Из микроволновки не люблю. Мне не сложно, но люди очень пугаются.

- Хорошо, - опять сказала она, поддерживая игру. - Ты - бог-из-машины-с-маленькой-буквы. Тогда рассказывай, от чего ты меня спас. От похищения картошки и курицы или от гнусного изнасилования в луже?

- От двух остановок пешком под дождем, ужина в обществе кота и одинокой ночи. А ничего другого ты и не просила. Понимаешь, - он сел на диван, опять щелкнул зажигалкой, сейчас профиль был резким, почти индейским (миллион лет назад его обладателя звали Леша, был он битник, циник и слаломист), - я не выбираю, куда идти. Все, что нужно, - совмещение вашего желания, моего наличия... как бы тебе сказать, - с изнанки, - и свободный механизм максимально близко. Этот "лексус" был на больничной стоянке. Собственно, он уже снова там.

Она потянулась к пачке и не слишком удивилась, ощутив в пальцах сигарету. Игра в "никак не могу прикурить" сработала странным образом: он отодвинулся и, держа зажигалку, как маленький факел, возле лица, продемонстрировал: левый-профиль-фас-правый-профиль. Сейчас мочки ушей были нетронуты, волосы подбриты на висках, а хвостик сократился до кургузого недоразумения, как у Николсона в "Иствикских ведьмах". "Миша", - подумала она, вытаскивая из памяти имя нереализованной студенческой любви.

- А что же ты делал, когда не было машин?

- Появлялся без машин. Строго говоря, я и сам не понимаю, как это случилось. Всего-то надо было забрать одного актера, и я решил, что появиться на трапеции во время его вознесения на Олимп будет забавно.

- И что?

- Понятия не имею. Неразрывная связка с техникой. Театральные механизмы, поворотные круги, мельницы. Кстати, ты не задумывалась, отчего мельники знаются с чертом? Трактирные вертелы, осадные башни...

- Игрушки Леонардо.

- Умница. Игрушки Леонардо. Я думаю, половину он сделал в надежде еще раз выловить меня.

- А просить можно что угодно? Ну, - она хихикнула, - до мира во всем мире включительно?

- Не знаю, пока никто не просил. Леонардо в первый раз достался кувшин холодного вина, а во второй - какой-то особо прочный приводной ремень. А то у него рвался то и дело.

- Слушай, я чувствую себя девочкой-дебилом из анекдота. Знаешь, да? Нет? Идет девочка-дебил, а навстречу ей ты, к примеру, и говоришь: "Повезло тебе, девочка, можешь загадывать три желания". "Ого", - обрадовалась девочка и заказала себе вот та-акой нос, вот та-акие уши и вот та-акой хвост. Получила и стоит довольная, а золотая рыбка, то есть ты, ее спрашиваешь: "Девочка, а почему ты не пожелала стать красивой, умной и богатой?" - "А что, можно было?!"

- Можно, наверно. - Сейчас у него были широкие плечи и очень крупные кисти рук. Я, пожалуй, позавтракаю тут. Яичница с ветчиной, и что там ты еще обещала? Да, и кофе.

31.12.2007

- Командовать парадом буду я, - сказал Слава, протягивая букет из пяти белых хризантем, и перекинул через плечо воображаемый шарф. - Радость моя, - он уселся в кресло, - ты привлекательна, я - чертовски привлекателен, кто у нас муж - мы в курсе, чего ж время терять? Машина внизу, столик заказан, играет "Несчастный случай", и не ври, что ты идешь к Тане, они это делают в Египте, я звонил. Шампанское, культурное общество - смотри, я даже побрился, интима не предлагаю, пока сама не попросишь. На сборы и все про все - час двадцать, ну полтора. Кстати, синее платье тебе а-бал-ден-но идет.