Спящая кукла

Оглавление

– Да-да, я поняла.

Из услышанного Кэтрин сделала два основных вывода. Во-первых, семинары этой дамы, по всей вероятности, привлекали бесчисленные толпы восторженных слушательниц. Во-вторых, ей страшно не хотелось лично встречаться с Ребеккой Шеффилд. И теперь она с нетерпением ждала окончания разговора.

Но, как оказалось, ее собеседница еще не закончила.

– Значит, так, сегодня у меня семинар, который я не могу отменить, но если к завтрашнему утру вы его не поймаете, я к вам подъеду. Возможно, я смогу что-нибудь вспомнить из нашей с ним совместной жизни, то, что вам поможет. Или вам нельзя принимать советы от посторонних?

– Нет-нет, что вы, конечно, можно. Это великолепная идея.

– Превосходно. Мне пора. Кстати, что такое вы хотели мне сообщить?

– Ничего существенного. Будем надеяться, что все закончится до завтрашнего утра, но если нет, я позвоню вам и организую ваш приезд сюда.

– Вполне разумный план, – провозгласила дама и завершила разговор.

Глава 22

Дэниэл Пелл оторвал взгляд от компьютера Дженни, с помощью которого он вошел в Интернет, и увидел, что она в обольстительной позе склонилась над ним. Они все еще находились в мотеле «Си-Вью».

– Пойдем в постель, детка, – промурлыкала Дженни. – Займемся любовью.

Пелл свернул сайты, чтобы она не видела, что он ищет, и обнял ее за талию.

Мужчины и женщины ежедневно проявляют свою власть друг над другом. Мужчинам поначалу труднее. Им нужно пробиться сквозь защитные механизмы женщины, наладить очень тонкие психологические связи, узнать, что ей нравится и что не нравится, и то, чего она боится, – другими словами, все то, что она пытается скрыть. Иногда на то, чтобы набросить на нее ошейник, уходят недели и даже месяцы. Но как только вы ее заарканили, она в вашей власти настолько, насколько пожелаете.

У женщины в распоряжении есть ее сиськи и «киска», и ей нужно только коснуться ими мужчины – а иногда и в этом нет особой нужды, – и она может заставить его сделать все, что нужно. Но когда секс завершен, женщина теряет власть над мужчиной.

Со времени побега Пелла Дженни Марстон несколько раз удавалось заполучить контроль: на переднем сиденье «тандерберда», затем в кровати, когда он крепко связал ее чулками, и в третий раз – наверное, самый эффективный и самый длительный – на полу с теми аксессуарами, которые больше всего возбуждали Дэниэла Пелла. (Дженни, конечно, такой вид секса не очень нравился, но то, что она повиновалась с явным нежеланием, возбуждало Пелла гораздо больше, чем если бы он видел, что подобные вещи ее на самом деле заводят.)

В данный момент, однако, ее чары не действовали на него так, как тогда. Тем не менее хороший учитель никогда не должен показывать ученику, что тот его не интересует. Пелл широко улыбнулся и бросил на ее тело такой взгляд, словно у него возникло острое желание.

– Жаль, но не могу, милая, – вздохнул он. – Я слишком устал. И кроме того, мне нужно, чтобы ты выполнила одно мое поручение.

– Я?

– Да. Теперь, когда они знают, что я остался здесь, мне необходима твоя помощь.

В новостях говорилось, что Пелл, вероятнее всего, находится где-то в районе Монтерея. Поэтому ему приходилось быть предельно осторожным.

– О, хорошо. Но я бы лучше занялась с тобой любовью.

Чувствовалось, что она немного на него обиделась. Дженни, по-видимому, относилась к числу тех женщин, которые полагают, что если сделать обиженный вид, мужчины сразу же станут паиньками. Она заблуждается, и когда-нибудь он даст ей это понять. Однако в данный момент им предстояли гораздо более важные уроки.

– А теперь иди остриги волосы, – сказал Пелл.

– Волосы?

– Да. И перекрасься. Люди в ресторане тебя видели. Я купил тебе коричневую краску. В мексиканском магазине.

Он вытащил коробку из сумки.

– О! А я думала, ты купил ее для себя.

Дженни виновато улыбнулась, взяла несколько прядей и зажала их между пальцами.

Дэниэл Пелл рассчитывал, что стрижка сделает Дженни менее узнаваемой. Но он понимал, что в этом его требовании есть и кое-что еще. Волосы Дженни чем-то напоминали ему ее розовую блузку. И его сразу заинтриговала мыль о том, как она будет выглядеть с новой прической. Он вспомнил, как увидел ее в первый раз в «тандерберде» и как гордо она смахивала с лица длинные пряди густых волос.

Конечно, Дженни совсем не хотелось остригать волосы. Длинные волосы слишком много для нее значили. Он полагал, что она отпустила их в качестве защиты от негативного образа своего «Я». Как символ не слишком радостной победы над плоской грудью и бесформенным носом.

Дженни продолжала сидеть на кровати. После минутной паузы она сказала:

– Милый, я обязательно их остригу. Конечно. Все, что ты пожелаешь. – Снова пауза. – Но я подумала: может быть, будет лучше, если мы уедем? После того, что произошло в ресторане? Я не переживу, если с тобой что-нибудь случится… Давай найдем другую машину и поедем в Анахейм! Там мы счастливо заживем. Я обещаю, детка! Я сделаю тебя счастливым. Я буду работать за нас обоих. А ты сможешь сидеть дома, пока они не забудут про тебя.

– Все, что ты говоришь, замечательно, любимая. Но пока мы не можем уехать.

– О…

Она явно хотела получить объяснение.

Пелл же только повторил сказанное:

– Иди постригись! – И добавил шепотом: – Покороче, как можно короче.

Он протянул ей ножницы. Дженни взяла их дрожащими руками.

– Хорошо.

Она прошла в маленькую ванную, зажгла там свет. Следуя навыкам, полученным в парикмахерской, в которой когда-то работала, или просто потому, что пыталась затянуть время, прежде чем начать стрижку, она заколола пряди. Некоторое время Дженни смотрела в зеркало, с тяжелым чувством теребя в руках ножницы. Дверь в ванную она оставила приоткрытой.