Путь тени

Оглавление

Но, бывает, при особых обстоятельствах проход открывается, и человек может использовать свое глоре вирден единственный раз в жизни. Например, если прямо перед ним на его родного брата падает нагруженная сеном повозка, канал внезапно распахивается, и человек может остановить телегу. Люди, наделенные глоре вирден и широким открытым каналом, нередко становятся силачами или воинами и овладевают боевыми искусствами намного успешнее всех остальных, однако периодически им требуется время на восстановление. Количество магии, которое они могут использовать, весьма ограниченно и быстро истощается. Большинство таких людей даже не подозревают, что обязаны своими успехами волшебству. Полноценному магу необходима и третья составляющая: он должен уметь впитывать магию из солнечного света или огня, чтобы постоянно пополнять запас глоре вирден. Большинство из нас вбирают свет глазами, некоторые — кожей. Горати из Фриаку воюют обнаженными — не потому, что таким образом стараются нагнать на врага страх или сбить его с толку, а потому, что не желают лишаться магии.

— А зачем вы все это мне рассказываете? — спросил Кайлар.

— Молодой человек, вы могли бы впитывать магию что глазами, что кожей. Кожа у вас почти светится. Полагаю, вам под силу любые заклинания. А глоре вирден? Ничего подобного, клянусь, я на своем веку не видывала. Вы в состоянии расходовать магию хоть полночи, и она не иссякнет. Прекрасные данные для мокрушника. Но… — Сестра Найл покривилась — Канал… Надо же, какая досада!

— А что с ним? Он закрыт? Этого никак не исправить?

Кайлар уже знал, что его канал закрыт. Блинт годами пытался решить эту проблему, поэтому и заставлял Кайлара жариться на солнце или сидеть до жути близко к кузнечному горну.

— У вас вообще нет канала.

— А вы можете его создать? Я заплачу, сколько скажете, — проговорил Кайлар, чувствуя небывалое напряжение в груди.

— Это вам не дыру пробурить. Тут потребуется сложнейшая работа, это все равно что сделать новые легкие. Целительницы из нашей часовни никогда с таким не сталкивались. К тому же ваш талант настолько мощный, что, боюсь, убьет и вас, и целителя. Есть ли среди ваших знакомых-магов такие, кто отважится рискнуть ради вас жизнью?

Кайлар покачал головой.

— Что ж… Мне очень жаль.

— А целители из Ганду не смогут мне помочь? Они ведь самые сильные?

— Не буду принимать это за оскорбление, хотя многие другие сестры обиделись бы. Да, я слышала о некоторых целителях невероятные истории, но, если честно, не верю в них. Про одного рассказывают, будто он спас нерожденного ребенка умирающей женщины, переместив его в утробу ее сестры. Даже если это и правда, то тут совсем другое дело. С осложненными беременностями мы, целители, сталкиваемся постоянно. А того, чем страдаете вы, вообще не встречаем. Люди приходят к нам в часовню, потому что им плохо. Приводят детей, которые силой разума подожгли амбар, или вылечили товарища, или запустили в кого-нибудь стулом. Такие люди, как вы, за помощью не обращаются. Они просто страдают от своего бессилия.

— Спасибо, — произнес Кайлар.

— Ужасно вам сочувствую.

— Неужели мне совсем не на что надеяться?

— Древние наверняка могли бы вам помочь. Не исключено, что где-нибудь в библиотеке, в Ганду, хранится какой-нибудь старинный манускрипт… Или есть такие целители, которые специально изучают подобные отклонения, только мне о них ничего не известно. Ничего. Можете попробовать… Но я бы на вашем месте не стала убивать всю свою жизнь на поиски того, чего, вероятно, нет вообще нигде. Смиритесь с судьбой и живите как есть.

Кайлару и не требовалось ничего искать. Такие вопросы за него решал Дарзо Блинт.

26

Кайлар вышел на усыпанную песком площадку. Ему не терпелось одержать над кем-нибудь победу. Лавки прогибались под тяжестью зрителей; Кайлар никогда в жизни не видел столько народа. В проходах сновали торговцы, предлагая рис, рыбу и эль. Жара усиливалась. Перед лицами аристократов махали веерами слуги; король восседал на троне, пил, болтал со свитой и то и дело весело смеялся. Кайлару показалось, что в одном человеке из королевского окружения он узнал лорда-генерала Агона. Завидев юного Каге, толпа загомонила пуще прежнего.

Вот отворились противоположные ворота, и навстречу Кайлару вышел дюжий простолюдин. Зрители поприветствовали его жидкими возгласами. Вообще-то никому не было дела до того, кто выиграет. Публику радовала сама возможность понаблюдать очередную схватку. Протрубил рог, и простолюдин достал из ножен ржавый самодельный меч. Кайлар последовал его примеру и замер в ожидании. Замахнувшись для удара по голове, простолюдин рванул на противника.

Кайлар подпрыгнул, ткнул острием меча неприятелю в живот и, когда тот подался назад, ударил его в область печени и по колену. Кайларов клинок засветился желтым, потом оранжевым, потом красным светом.

Народ, не ожидавший такого исхода, изумленно ахнул; не удивились лишь мастера клинка, которые сидели в отдельной секции, облаченные в красно-серые плащи. Зазвонили в колокол.

Послышались отдельные одобрительные возгласы и улюлюканья, но большинство зрителей потрясенно молчали. Кайлар убрал меч в ножны и отправился назад в палату бойцов, а простолюдин поднялся с земли и, чертыхаясь, стал отряхивать песок со штанов.

Кайлар сел в сторонке и, ни с кем не разговаривая, принялся ждать следующего выхода. С ним рядом опустился громадный парень бандитского вида с вытатуированной на лбу молнией. Кайлар вспомнил, что его зовут Бернерд. «Или это его брат-близнец Левша? — задумался он. — Нет, у Левши на носу, кажется, шрам…»