Если бы юность умела…

Оглавление

Отпустив Ленину руку, я подобрался к тигрёнку сзади и схватил его поперёк живота. Тигрёнок что-то недовольно рычит и пытается укусить. А нечего было убегать от мамы! Ничего, сейчас я тебя спасу.

Но нести зверёныша поперёк живота неудобно. Он вырывается. Вспомнив, как собаки носят своих щенков, я взял его за шкирку. Тигрёнок сразу успокоился и перестал вырываться. Вероятно, понял, что я хочу как лучше, и он сейчас вернётся к маме. Вот только, нести мне его так тяжело. Он довольно толстенький. У меня пальцы быстро устали. Но если я применю Силу Огра, то могу не рассчитать и случайно раздавить тигрёнка. Решив не рисковать, я перехватил его рукой за хвост и понёс так. Ох, как же ему это не понравилось! Орёт, изворачивается, старается укусить или оцарапать. Конечно, укусить не может. Мою защиту и дракону-то не прокусить, не то что тигрёнку новорожденному.

А тут ещё Лена. Прыгает рядом, что-то кричит. Недовольна почему-то. Хватает меня за руки. Ага, получила! Вот не будешь лезть. И тебя оцарапали за компанию. Всё равно лезет. Что-то требует. И постоянно повторяет слово «кошка». Это у них так тигр называется?

Наконец, мы все втроём — я, Лена и орущий комок меха — подошли к глубокой яме, в которой нервно прогуливалась в поисках своего детёныша мама-тигр. А как мне его спустить к ней? Просто бросить? Дно у ямы каменное. Ушибётся ещё. Ага, придумал!

Я повесил на тигрёнка Защиту от Физических Воздействий и, размахнувшись, швырнул его к маме. С глухим стуком тигрёнок упал на дно ямы, и я сразу же снял с него защиту. Мама-тигр, однако, совсем не обрадовалась упавшему с неба потомку. По-моему, она испугалась. Потому что довольно шустро для своих размеров метнулась к дырке в скале и спряталась там.

Ещё более странно повёл себя тигрёнок. Вместо того чтобы бежать к маме в поисках молока, он стремглав кинулся к неприметной решётчатой дверце, протиснулся между прутьями, и скрылся из виду. Вот, неслух! Опять удрал! Ну и пусть. Не стану я больше гоняться за ним. Пропадёт — сам виноват. Нечего было от мамы удирать…

А Лена, отчего-то обиделась на меня. После неудачного спасения тигрёнка она надулась и даже не хотела идти со мной за руку. Всю дорогу домой и весь остаток вечера она отворачивалась от меня и всячески выказывала мне своё неудовольствие. И это несмотря на то, что я потихоньку вылечил ей руки, оцарапанные во время борьбы тигрёнком. Даже спать на ночь Лена сегодня легла в свою кровать, демонстративно повернувшись ко мне спиной. Ну вот. Обидно-то как. А мне так нравится, когда она спит, обняв меня, и тихонько дыша мне в шею. Проклятый тигрёнок! Почему она обиделась? Что я сделал не так? Ничего не понимаю…

Глава 10

Помирились мы с Леной лишь через два дня, в жигули у Нины Петровны. Она сегодня после обеда подошла к Лене и что-то сказала ей. Та от радости чуть не завизжала. Но на меня всё равно продолжала дуться, хоть и помогла мне переодеться в моё праздничное платье. Потом мы с ней вышли на улицу, минут десять подождали Нину Петровну, а затем сели вместе с ней в её жигули и куда-то поехали.

Пока ехали, Лена на радостях решила простить меня. В знак примирения она даже поцеловала меня в щёку. Приятно, однако. Интересно, а мне можно поцеловать её? Очень хочется. К сожалению, я не успел. Пока раздумывал да набирался храбрости, мы уже приехали. А куда мы приехали?

Деревянный дом. Совсем небольшой по меркам этого мира. Всего два этажа. Вокруг дома сад. Нина Петровна вышла из жигули, открыла ворота в деревянном заборе, после чего вернулась к нам и мы все вместе въехали внутрь. Что это за место?

Вылезли на улицу, и Лена повела меня внутрь дома. Видно, что она не раз бывала тут и всё хорошо знает. Дом старый, но ещё крепкий. Пахнет особым неповторимым запахом, который бывает лишь вот в таких небольших деревянных домах. Запахом старого, но не гнилого дерева.

Походили по комнатам, поднялись на второй этаж. Совсем небольшой дом. На первом этаже две комнаты и кухонька, на втором — ещё две комнаты. В одной из комнат второго этажа я обнаружил телевизор — уменьшенный вариант того артефакта, что стоит у нас в приюте в общей комнате. Лена что-то крикнула копошащейся на первом этаже Нине Петровне, та ей ответила, после чего Лена уверенно полезла в тумбочку, на которой стоял телевизор.

Довольно скоро, впрочем, она с довольным видом выпрямилась и показала мне плоскую коробочку, которую назвала «кассета». Даже подержать дала. И что это такое? На коробочке нарисована улыбающаяся девчонка года на три моложе нас с Леной. Какие-то надписи. Я вопросительно смотрю на Лену. Чего мне делать с этой коробочкой?

Лена разочарованно вздохнула и стала что-то объяснять. Иногда проскакивают знакомые слова. Кое-что удаётся разобрать. Насколько я понял, это моя самая любимая кассета. Я тут уже был раньше и всегда что-то с этой кассетой делал. Очень мне нравилась эта кассета. И Лена думала, что я опять начну делать это неизвестно что с кассетой. Да я бы и рад, только не знаю, что именно с ней нужно сделать.

Лена же, ещё повздыхав, вытащила из коробочки какой-то плоский чёрный предмет и сунула его в стоящий под телевизором ящик. Ящик загудел, и плоский предмет плавно скрылся в его недрах. Это вот это было моим любимым занятием?

Оказалось, нет. Не это. Лена уселась на диван, усадила меня рядом с собой, взяла с полочки маленькую серую коробочку (о боги, сколько же тут у них непонятных коробочек?!) и ткнула в неё пальцем. Телевизор заработал, заиграла музыка и показались белые буквы на синем фоне. Обидно. Я читать не умею. А там, наверное, что-то важное написано…