Путь к золотому дракону

Оглавление

Я мотнула головой и тут же, зашипев, вскинула руки к вискам. Да. Раньше, бывало, я жаловалась на головную боль? Да раньше я вообще не знала, что это такое! В затылке немедленно шевельнулась такая пакость, что у меня ажно перед глазами потемнело.

— Я наполовину фэйри… слушай, надежда лыкоморской алхимии, что у меня с…

— Щас, — кивнула «надежда», вставая со стула. — Это у тебя защитная реакция пошла… говоришь, фэйри, да? Ну так, значит, зря Рихтер так дергался…

— Дай чего-нибудь обезболивающего, а? — взмолилась я, чувствуя, что голова вот-вот развалится на части.

Мажонок взял с тумбочки стакан с водой, откупорил зубами свою колбу и вылил мрысь в воду. Протянул мне; я взяла, с некоторой опаской глядя, как голубая жидкость с шипением мечется по стакану.

— Пей давай, — приказало юное дарование.

Я глотнула. На вкус зелье оказалось еще ничего, пивали и пакостнее. Ну а что пузырится — подумаешь, характер плохой. Так и у меня не сахар…

В три глотка я опустошила стакан. Боль, как ни странно, утихла почти сразу; мальчишка, с интересом косившийся на меня из-под длинной челки, удовлетворенно хмыкнул.

— Тебя зовут-то как? — хрипловато осведомилась я, возвращая ему стакан.

— Артур Рэгмэн, — не без гордости представился он. — А ты — Яльга, мне Рихтер сказал.

— Понятно, — оптимистически подытожила я.

Артур утвердительно кивнул, челка почти целиком закрыла его лицо. «Подстриг бы тебя кто», — невольно подумалось мне; словно прочтя эту мысль, мажонок пренебрежительно фыркнул.

— Ну что, больше спать не хочешь? — Я задумалась над этим вопросом, ибо он был весьма непрост. Но подумать как следует мне не дали: — До бани сама доковыляешь — или волчару вашего позвать? Он сегодня весь день чего-нибудь таскает — не тяпку, так… — Я заинтересованно приподняла бровь, а мальчишка почему-то замолчал, сделав вид, что такой фраза и должна быть — элегантно оборванной. «А уж не в Академию ли тебе поступать?» — вдруг осенило меня.

Голова в самом деле успокоилась. Я потрясла ею, помотала, потерла пальцами виски — на все эти провокации она отвечала весьма достойно. Кровать стояла вполне устойчиво, мироздание не делало попыток встать вверх тормашками, да и мне уже надоело валяться пластом.

Стоп! Он что-то сказал про баню?!

— Ну да, — подтвердил мажонок, когда я озвучила этот вопрос. — А чего такого? У вас в Межинграде что, не знают, что такое баня?

Я не стала ничего отвечать, просто очень быстро натянула сапоги. Е-мое, только подумайте — в мире до сих пор остались бани! Не только леса, дороги и ковенцы, дышащие в спину, но и…

Ради лохани с горячей водой и куска хорошего мыла я готова была, кажется, даже проехать еще раз через тот мерзопакостный лес.

Глава восьмая,

в которой политика оказывается намного важнее магии, карты, эльфийские философы и «Справочник боевого мага» хором предвещают недоброе, Яльга пытается разобраться в лечебных чарах, а Эгмонт узнает много нового о женской психологии

1

Наутро резерв восстановился — почти, и это «почти», практически не налагавшее на Эгмонта магических ограничений, все же раздражало его, будто соринка, попавшая в глаз. Все остальное вернулось в норму, а краткий эмпатический экскурс показал, что и у Яльги дела обстоят гораздо лучше вчерашнего. Можно было вновь отправляться в дорогу: теперь, когда Рихтер был способен думать о чем-то, кроме собственного резерва, все его мысли крутились вокруг погони. В Листвягах КОВЕН наверняка потерял след, но его не так уж сложно восстановить. Если отправить по отряду в каждый из пограничных городов… спрятать Яльгу и раньше-то было почти невозможно, а сейчас, когда единственную возможность Эгмонт уже исчерпал, вся надежда оставалась только на скорость.

На завтрак собрались все, причем первой явилась Яльга — бледная и осунувшаяся, с синяками вокруг глаз, зато очень голодная и жизнерадостная. Эгмонт не мог похвастаться тем же. Позавчера он допустил большую ошибку, решив идти по Старому шляху; эта ошибка едва не стоила им жизни, точно так же, как и попытка уйти от преследования через гномью лавку в Листвягах. Он ошибся дважды — он, лучший боевой маг Лыкоморья! Яльга бодро уписывала вареную картошку, то и дело прикладываясь к кружке с молоком. Глаза ее блестели. Эгмонт вдруг понял, что она до сих пор едва ли осознает, во что они все ввязались.

Хорошо хоть Сигурд был старше, опытнее и умнее. Впереди лежал Драконий Хребет, одна из самых опасных горных цепей Севера, и стоило радоваться тому, что в отряде имеется знающий тамошние перевалы волкодлак. Говорят, оборотни слышат зов своего города и потому не способны заблудиться даже в сотнях верст от дома…

— Ардис, — выбрав момент, решительно сказал Эгмонт. С лекарями всегда нужно говорить очень решительно. — Спасибо тебе за помощь и кров. Я твой должник. Я был бы рад отплатить тебе добром за добро, но все, что могу сделать сейчас, — это не причинить тебе еще большего зла. Нас разыскивает КОВЕН, мы вне закона, а тебе не надо рассказывать, как карается недонесение. Сегодня мы уезжаем — я хотел бы уехать еще вчера, но прошлого не изменишь.

Артур, лишенный права голоса во взрослом разговоре, тихонько хмыкнул и тут же спрятался за самоваром. Эгмонт и сам знал, что вчера две трети их отряда не могли даже держаться в седле. Он посмотрел на Ардис, ожидая ответа; магичка аккуратно размешала ложечкой сахар, положила ее на блюдце и сделала небольшой глоток.

— Ну это как сказать, — загадочно заметила она.