Долгий сон

Оглавление

— и подать, наконец, бокал настоящего «Ахтамара» Андрюше. Без привычного умного трепа и совместных советов, а просто чтобы чокнуться с настоящим офицером. Человеком, который умеет и убивать, и любить, и жалеть.

— хоть разок не в чате, а наедине, сделать почтительный реверанс Маркизу — умнице с доброй душой и неумелыми, но такими милыми попытками стать Грозой госпожов…

— пошептаться, ушко на ушко, с Катюхой, помурлыкать «какие-все-мужики-сволочи», позавидовать ее Илюше и наконец накормить ее так, чтоб глазюльки на лоб!!!

— набулькать рюмочку настоящего брусничника далекой, всегда сдержанной и тонкой Аните. Чтобы вспомнила за своими тремя морями, как он пахнет-то, русский лес.

— придумать крутую каверзу вместе со Фтюлькой и Семиреной и посмотреть, сколько там доброты осталось в старом ворчуне Боцмане.

— нахрюкаться вместе с Любушкой, потом все-таки в реале нахрюкать на троих самого умного в мире Кролика и втроем — уууух! покуражиться над дядей Сережей… и потом вовремя сбежать.

Сбежать, чтобы потом вернуться. Потому что мы уходим и приходим, и все равно приходим-приходим-приходим… потому что больше некуда.

Только к друзьям.

Независимо от длины розги.

2004 г.

Знак возвращения

…Этот сон был куда ярче вчерашнего. Даже запахи смутно пробивались сквозь обвившую лицо простыню. Простыню? Повела головой, непривычно ощутив на висках и щеках касание шелка, подняла руки — хм… То ли косынка, то ли платок, наброшенный поверх замысловатой, невероятной прически. Оглянулась в поисках зеркала — вон, дымчатое, мутноватое, в тяжеленной вычурной раме. Заглянула, моргнула. Проснулась, протирая глаза: крендельки туго закрученных кос (у меня???), невесомая вуаль небесно-голубого цвета, переброшенная с волос на спину и высокий ворот платья, по тяжести не уступающего зеркалу. Так вот что давило на плечи — под спиралями и блестками золотого шитья почти не видно набивного бархата… Повтором — вензель из меча острием вниз. Где-то я его видела… И странный, незнакомый и волнующий запах духов. Не было у меня таких никогда. А запах помню — сладкой горечи.

Шагнула назад и чуть не упала — скользко! Мраморный пол блестел так же мутно, как зеркало, теряясь в полумраке окружения. Ой, я Золушка! И платье такое, и главное — босиком… только сейчас поняла, когда мрамор обжег босые ноги. Конечно босиком, дуреха — не в тапочках же спать… Повернулась снова к зеркалу, скрипнула кровать. Кровать? Точно что кровать, двуспальная — разве что стоит на ребре и старательно изображает распахнутую створку двери. Откуда тут дверь, только что стенка была. Ладно, во сне и не такое… Если распахнули эти ворота, значит, мне. Но темно же, блин! И факел едва из кольца выдернула — заржавело на фиг тут все… Откуда я знаю, что факел надо вот так доставать: вверх с поворотом? Бр-р… Полы без отопления. Жалобу в ЖЭК!

Поежилась, проснулась, ну конечно — простыня вокруг шеи, ноги под форточкой! Золушка мраморная, ага… Факельщица. И платье вон джинсовое в темноте заклепками (золотее некуда) подмигивает. Ну и подмиги… хр-р…

А дверь, межу прочим, по законам жанра должна быть скрипучей! Причем протяжно и мрачно! И на дальней стене, вон там, над камином, должен быть меч! Большо-ой такой, двуручный, заляпанный кровью драконов! А не такой, как висит — хотя тоже красиво… Во всем мраке только блеск узкого хищного клинка! Подошла ближе, потянулась — потрогать-то можно? Охранные скелеты черепа не скалят и цепями вроде не грохочут. Висят себе у камина спокойненько — цепи как цепи. Только явно не из хозмага — там серебряные кольца, кажется, в дефиците. Почему серебряные? Ну просто знаю: кто же будет так железо узорить? Ладно, пусть висят, сквозняком качаются. Подозрительно как-то качаются: сквозняка вроде нет, а ко мне как магнитом. Ну и пусть. Сейчас меч достану и всем драконам по балде! И черепам по черепушке! Сама себе рыцарь! А-а-ай!

Отпрыгнула от ухнувшего в камине пламени, поскользнулась на ледяном мраморе плит и грохнулась, просыпаясь.

Ну какая уродка обогреватель сюда развернула? Так же и сгореть можно! Отодвинула, забралась обратно на диван, сонно, но мстительно показала язык алой электрической спирали…

Спирали огня вились вокруг поленьев, брося отблески на клинок. Из принципа теперь достану— приподнялась на цыпочки, руки вверх вскинула и цепи змеями ударили в запястья. Звякнули, дернули в стороны, потом ближе — к жару камина и блестящему клинку меча.

На острие — клочок. Нет, не клочок — платочек! Дернулась — только хуже стало, цепи как пружина тянут, а глаза от платочка не отвести. Легкого такого, газового, как накидка у меня на голове… И на плечах, потому что платье кто-то дернул одновременно с цепями: они вверх, платье вниз. Спереди камин, сзади ознобом сквозняк. Или страх? А чего мне боятся, вот сейчас проснусь…

Платье ворохом вокруг ног, весь наряд из прически и платочка… Скрипнул пол под шагами — кошмарный сонный: мрамор не скрипит! Или это не пол? Опустила глаза — и визгом загуляло эхо: змея! Противная, длинная, тонкая, блестящая, между мной и камином, и жало раздвоенное! От моего визга змея отпрыгнула назад и ледяным языком лизнула бедра. Ледяны-ы-ым… набухающим огнем. И еще раз, с другой стороны. И третий.

Пружинный звон цепей, всплески ледяного огня на бедрах — бо-оженьки, так это же плетка! Урроды! Убью на фиг! Вырвусь и все морды в клочки расцарапаю-у-у-у…

Шевельнулся на мече платочек — и не упал. А почему он должен упасть? Откуда я это знаю? Почему в камин? Чтобы его съел огонь и и перестал съедать мое тело… Скрип, свист, звон, отчаянный вскрик и шевеление платочка. От моего вскрика? Ага! Вот оно что! Хрееенушки! Сцепила губы, пальцами за звеньями цепей плотней — хренушки! М-м-м…