Выбери любимый жанр

Оценить:

Дети любви

Оглавление

Теперь на ее нежном личике отражалась такая безмятежная и бесконечная любовь, что Дик вдруг подумал, что Морин – ангел, посланный ему с небес за неведомые подвиги. Ее хотелось немедленно обнять, прижать к груди и защищать от всего света. Удивительно, как непохожи сестры-близнецы. Мэгги совсем другая… Хотя, познакомившись с ней, он сразу понял, чем она могла так быстро завоевать Чико Пирелли. Огонь, порывистость, резкость суждений, острый язычок… Дик наклонился и нежно поцеловал Морин в губы в последний раз.

– Ты знаешь, что ты лучше всех, золотая?

– Теперь – да. Я люблю тебя, Дик.

– Я люблю тебя.

– До встречи.

Морин уже почти вышла на улицу, когда из полутемной прохлады небольшого кафе ее окликнула пожилая черноглазая женщина. Морин взглянула на незнакомку повнимательнее – и подошла к ней.

– Вы… тетя Чико Пирелли, не так ли?

– Лукреция. Или Лу. Как вы догадались?

– Ваши глаза. Как у Чико…

– Да, он пошел в мать, а она была мне родной сестрой. А вот усмешечка его паскудная, взгляд, как у кобры перед броском, хватка, как у бульдога, – это все от папаши. Не спорю, все эти качества помогли ему достичь всяческих успехов, но когда-нибудь именно из-за них он останется на бобах.

Морин невольно обиделась за Чико. Даже, скорее, за его усмешку. Надо же так было ее назвать…

– О чем вы хотели со мной поговорить?

– Если меня не подводит чутье, то о вашей сестре. Ведь вы – не Мэгги Стар?

Морин улыбнулась.

– Нет. Я Морин. И я три дня назад вышла замуж за Дика Манкузо.

– Вот об этом в газетах не сообщали. Мои поздравления. Скажите, только не обижайтесь: ваша сестра совсем не любит моего племянника?

Морин помрачнела.

– Честно говоря, это меня и беспокоит…

Лукреция подалась вперед:

– Неужели…

Морин серьезно посмотрела на пожилую итальянку.

– Она без него жить не может. Я пыталась говорить с ней об этом, как только она приехала, и Рози Каллаган тоже, но…

Мэгги еще раз повернулась в профиль, придирчиво изучая кремовое шелковое платье, идеально облегавшее ее стройную фигурку. Открытые плечи, изящный корсаж, узкая юбка, переходящая в небольшой шлейф…

Морин хмыкнула, а Рози пропела, уперев руки в крутые бедра.

– Ну прям как невеста! Ты, девка, замуж, что ли, собралась?

Мэгги натянуто улыбнулась.

– Я и есть невеста. Почему – «как»?

– Потому что невесты сияют от счастья, переполнены восторгом, трепещут в предвкушении.

– Я сияю. И трепещу. Только… Я не могу принять такой дорогущий подарок.

– Можешь. Я не-на-ви-жу дарить никому не нужные сковородки, кофемолки, пароварки и сервизы на восемнадцать персон. А твоя сестрица Морин конвертики с деньгами не признает, говорит, что это пошло. Так что прими это от нас обеих в качестве… пароварки в конвертике.

Продавщица робко вклинилась в разговор:

– И, потом, вы сможете носить его по другим торжественным поводам…

Морин, Рози и Мэгги переглянулись – и дружно расхохотались. Продавщица смирилась с очевидным фактом, что ей достались сумасшедшие покупательницы.

Морин отсмеялась и обняла Мэгги за плечи.

– Это было здорово, Мэгги. Готовить дом к празднику, мыть, скрести, красить, переставлять мебель. Лучшее время в нашей жизни. Правда, Рози?

– Знаешь, дорогуша, неприятно об этом говорить, но… Для меня – точно. Я страшно рада, что ты этим всем занималась. Потому как я-то как раз ненавижу убираться – а тут две свадьбы за одну неделю!!!

Мэгги не сказала ничего. Только вскинула на сестру и новую подругу огромные, тоскливые, как сама тоска, глаза.

И продавщица подумала, что в жизни не видела таких печальных невест.

16

Едва Морин успела закрыть за собой дверь, вернувшись после встречи с Диком и разговора с Лукрецией Пирелли, в дверь снова позвонили.

Крайне прыщавый и меланхоличный подросток в форменном комбинезоне самозабвенно ковырял в зубах ключами от машины, привалившись к двери. При виде Морин он принял вертикальное положение, убрал ключи и ослепительно улыбнулся, явив миру стальные брекеты и розовые десны.

– Я привез ваши цветы, мэм.

Мэгги вылетела из спальни на втором этаже, вцепилась в перила. Надежда умирает последней… Мэгги замерла на самом верху лестницы, прижав руки к груди.

– Цветы??

– Ну да. Ваш заказ.

Мэгги окончательно смирилась с поражением.

– Мы не заказывали цветы.

Прыщавый отрок извлек из кармана накладную и прочитал ее про себя, беззвучно шевеля губами. Морин в это время выключила фонарь – на улице вовсю светило солнце. Наконец посыльный снова уставился на нее.

– Вы Рози Каллаган?

– Нет, я…

– Тогда не остается ничего другого, как уносить свою задницу!

– Повремени, сынок! Лучше двигай своей задницей пошустрее, потому что тебе предстоит перенести все эти цветы в дом.

Морин заинтересовало выражение лица прыщавого парня, и она обернулась. Вообще-то, его можно было понять.

Рози Каллаган стояла в дверях во всем своем утреннем великолепии. Грива светлых кудряшек ниспадала на плечи и роскошный бюст, весьма небрежно прикрытые полупрозрачным пеньюаром, который к тому же распахнулся внизу, являя миру – и посыльному – крепкие ножки профессиональной барменши, вышагивающей за день не менее пятнадцати миль, как утверждает статистика.

Посыльный ошарашенно кивнул и нетвердой походкой отправился за цветами. Морин хихикнула.

– Рози, как тебе не стыдно? Совращать мальчишку, который еще даже не знает, как правильно писать слово «секс»…

– Во дает! Ты серьезно, дорогуша? Да этот мальчонка знает столько, сколько тебе и не снилось! Это же новое поколение. Их учат пользоваться презервативом раньше, чем они научатся писать и читать. Для них в жизни не осталось приятных сюрпризов, исключительно неприятные!