С любимыми не раставайтесь

Оглавление

В голосе Томаса сквозила такая грусть, что сердце Бетси сжалось – точь-в-точь как от прилива жалости к Нику, там, на ведущей к пляжу тропинке.

– Что ты! – воскликнула она, в свою очередь поднимаясь из-за стола. – Это временное явление, с кем такого не бывало. Кстати, насколько мне известно, гипертонический криз случается и с молодыми. Потом проходит, и они спокойно живут себе дальше. Что же касается остального, я сделаю все, что окажется в моих силах. Правда, боюсь, это будет не так-то просто…

9

Дальнейшие несколько дней действительно выдались напряженными. Здоровье Томаса оставляло желать лучшего, еще два раза к нему пришлось вызывать доктора Паттерсона. Но к концу недели Томас почувствовал себя бодрее и вновь понемногу начал заниматься делами поместья.

С Ником у Бетси отношения по-прежнему оставались прохладными – если можно так назвать почти полное отсутствие общения. Убедить его в том, что она безопасна, Бетси не сумела. Для этого требовался не один разговор, а Ник упорно не шел на контакт. Он вообще не показывался на глаза. Увидеть его можно было лишь за столом, во время завтрака, ланча или ужина.

По истечении недели в поместье позвонил Джим.

Так получилось, что возле телефона оказалась Бетси. Снимая трубку, она думала, что это доктор Паттерсон хочет узнать, каково состояние его пациента. Однако, услышав другой, но тоже очень знакомый голос, Бетси испытала сильное потрясение. Ведь она долгие семь лет не разговаривала с Джимом.

Впрочем, в этот раз беседы тоже не получилось. От внезапного прилива волнения у Бетси сжалось горло, она не смогла выдавить ни слова и передала трубку подошедшему Томасу.

Но как ни была потрясена Бетси, от ее внимания все же не укрылся тот факт, что Томас как будто не сообщил Джиму о ее присутствии в Рокки-Брук. Старик сказал только, что у него немного шалит сердце.

Бетси не понравилось то, как сильно подействовали на нее звуки голоса человека, в которого она была когда-то влюблена. Вообще, эффект был странным – голос Джима показался ей одновременно и знакомым, и чужим. Общее же впечатление было таково: похоже, Джим стал еще увереннее в себе, чем прежде.

– Ты забыл сказать Джиму, что в его доме нахожусь я, – борясь с волнением, произнесла Бетси, когда Томас закончил разговор.

Тот недоуменно нахмурился.

– Правда?

– Да, – кивнула Бетси. – Я все ждала, когда ты это скажешь, но в конце концов вы с Джимом попрощались, а ты так ничего и не сказал.

Томас задумался, но лишь на мгновение.

– Так ведь Джиму известно, что ты здесь. Разве не ты первой подошла к телефону?

– Верно, но… – Едва начав, Бетси умолкла. Ей неловко было признаваться в том, как сильно подействовал на нее голос Джима.

– Да? – поощрительно произнес Томас.

– Ну, я… немного растерялась… и ничего не сказала.

– В самом деле? Надо же… Что же это ты так?

Чувствуя, что краснеет, Бетси отвела взгляд. Она могла бы рассказать Томасу, как неловко чувствует себя в доме Джима, зная, что не должна здесь находиться. Но как объяснить желание поставить Джима в известность о том, что она гостит в его доме? Томас непременно начнет докапываться до истоков подобной щепетильности, и тогда выяснится, что Джим вовсе не так безразличен Бетси, как она утверждает.

Однако, к немалой радости Бетси, Томас облегчил ей задачу, заметив:

– Кажется, я понимаю, что тебя тревожит. Но знаешь, что я тебе скажу? Ты находишься здесь, потому что тебя попросил об этом я. Считай, что ты живешь у меня, а не у Джима.

– Да, в шикарной комнате для гостей, – усмехнулась Бетси.

Томас повел бровью.

– Если у Джима возникнут возражения, я переселю тебя на первый этаж, в одну из комнат для горничных. Но он не может не понять, что без твоего присутствия мне пришлось бы туго.

С этим Бетси трудно было не согласиться.

– И потом, нельзя забывать о Нике, – добавил Томас. – Джим поручил его моим заботам, вот я и побеспокоился о том, чтобы в критический для меня момент в доме оказался надежный человек.

Вряд ли Джим считает меня таковым, мрачно усмехнулась про себя Бетси. Затем сказала:

– Знаешь, мне приходило в голову, что, возможно, Ника и впрямь следует поместить в хороший интернат. В такой, где работают детские психологи, неврологи и просто хорошие учителя. Это могло бы стать лучшим выходом из создавшейся ситуации.

Однако Томас поморщился.

– Я уже не первый раз слышу об интернате, но… Не знаю, мне твоя идея нравится, а Джим относится к ней прохладно.

– В самом деле? – с интересом произнесла Бетси. – Гм, теперь понятно, почему Ник обожает Джима.

– И поэтому, – кивнул Томас, – и потому, что тот относится к Нику, как к собственному ребенку. Хотя, повторяю, формально они абсолютно чужие, и, по моему мнению, у Ника нет оснований претендовать на какое-то особенное внимание со стороны Джима.

– Каковы же аргументы Джима?

– Ну, он считает, что Нику будет лучше здесь, даже если придется возить его в школу Роузвилла.

В школу Роузвилла! Бетси на миг удивленно замерла. Ей как-то не приходило в голову, что Ник может стать учеником той самой школы, где работает она. Впрочем, с этим вопросом не все так просто.

– У нас ведь обычная школа, – сказала Бетси. – А Нику нужна специализированная, то есть все тот же интернат. Между прочим, в подобных заведениях живет и учится немало детей и ничего страшного с ними не происходит.

Томас кивнул.

– Согласен. А Джим на это отвечает, что те воспитанники интерната наверняка пользуются эмоциональной поддержкой родителей. Ник же в этом смысле обделен. Его мать, Летти, занята своим ненаглядным мужем Эндрю, а того беспокоит лишь собственная музыкальная карьера, больше ничего.