Консультант

Оглавление

— Плевать я на это хотел. Эти девять тысяч — всё, что вы будете иметь на память об «Уотермане». Будете держать пасть на замке — и эти деньги останутся вашими. А начнёте поднимать волны — эти деньги станут для вас капканом. Советую подумать.

С минуту Вебб молча обдумывал слова Алловея, а потом сказал:

— А нет ли здесь ещё какого-нибудь подвоха?

— Подвоха? — Алловей изобразил огорчение, почти обиду. — Человек даёт вам деньги вперёд, а вы ещё спрашиваете, нет ли в этом подвоха?!

— О'кей. По рукам.

Алловей удовлетворённо кивнул головой.

— Люблю реалистов.

— Знаете, — задумчиво проговорил Вебб, — мне даже жаль, что я не могу всё это рассказать Кэртису. Если бы он мне не написал это грозное письмо, моя проблема никогда бы не решилась так выгодно для его банка. Вот это называется «гениальный финансист»!

Алловей посмотрел на Вебба сперва с удивлением, а потом с подозрением.

— На мой вкус, вы уж больно хладнокровны. Не могу сказать, что мне это нравится.

— Не бойтесь, с моей стороны вам нечего ожидать какого-либо подвоха, — с невинным видом пообещал Вебб, беззащитно разведя руками. — Да и что я могу сделать?

— Только попробуйте, — резко ответил Алловей. — Мне кажется, что в тюрьме вам бы не очень понравилось. Не тот вы тип. Уж скорее я бы там прижился, если бы вдруг туда попал. Я бы и там себе дело нашёл, — он постучал себя по лбу. — Но вы бы там свихнулись через пару недель. Никаких немецких спортивных машин. Никаких изысканных туалетов. Никаких романов с моим персоналом, — в его голосе звучали злость и зависть.

— Тюрьма? — медленно протянул Вебб. — Да, бросьте вы…

— Вы что — не верите мне?

Вебб проигнорировал этот вопрос.

Алловей взял ломтик белого хлеба и намазал его толстым слоем масла. Кусочек масла, нависший над краем ломтика, он осторожно слизал кончиком языка.

— Масса людей не умеет провести грань между мошенничеством и хищением, — не торопясь, проговорил он. — А вы знаете, какая между ними разница?

— Да, я знаю обе правовые формулировки.

— В моём случае прокурор говорил бы о хищении, если бы дело вообще дошло до суда. Ведь деньги, которыми распоряжается «БАНКНЕТ», доверены моей заботе, не так ли? Однако, в вашем случае… Мошенничество, как сказал бы прокурор, это мерзость из мерзостей. Предельная низость. Общество необходимо всемерно охранять от людей подобного рода!

С минуту он молча смотрел на Вебба, потом наклонился к нему вплотную и прошипел:

— Помните, что я не остановлюсь ни перед чем. Не советую играть со мной в кошки-мышки!

— Можете меня не опасаться, — вновь повторил Вебб, но на этот раз уже совершенно иным тоном, чем минуту назад. С этим человеком действительно играть было опасно. Всё, что он произносил, он сам воспринимал смертельно серьёзно.

Алловей отправил в рот последний кусок рыбы и от удовольствия зажмурился.

— Это прекрасно, благодарю вас за приглашение, — пробубнил он с полным ртом.

— За приглашение?!

— Но ведь платите-то за обед вы! В конце концов, вы теперь можете себе это позволить…

— Ну конечно, почему бы и нет, — вынужденно усмехнулся Вебб. — Мне ещё ни разу в жизни не доводилось приглашать на обед банковского грабителя высшей лиги.

Он ещё раз взглянул на своего собеседника — помятый костюм, взъерошенные волосы. И ещё не закончив своей фразы, вдруг понял, сколь комично она звучит.

19

Вебб внезапно вспомнил слова, которые он когда-то услышал от Эндрью Шалтона. Эндрью в тот вечер выпил больше обычного, то есть два стакана лимонада для начала и только после этого уже начал пить томатный сок. Тем не менее, этого хватило, чтобы он посерьёзнел и пустился философствовать.

«Правильное решение», — говорил тогда Шалтон, — «всегда страшно упорно по своей природе. Оно не хочет исчезать. Именно это и позволяет понять, что оно правильное».

«Математики», — говорил он, — «когда у них вдруг решение получается не таким, каким оно им видится, пользуются довольно забавным методом. Они просто повторяют расчёты. И гнут свою линию до тех пор, пока правильное решение не пробьёт себе дорогу самой своей неизбежностью. Правильный результат берёт человека измором, просто заставляет его капитулировать», — и именно это в математике Шалтону нравилось больше всего. Ничего подобного в других сферах человеческой деятельности он не нашёл.

Была уже почти ночь, когда Вебб вспомнил слова Шалтона. К этому времени он уже несколько часов вновь и вновь анализировал сложившуюся ситуацию и получал один и тот же результат. То обстоятельство, что полученный ответ ему не слишком нравился, дела не меняло. Решение не уступало.

* * *

Со стороны их прощание перед ресторанчиком после того обеда могло показаться вполне дружеским. Спутник Вебба направился к югу, и Вебб долго смотрел вслед Алловею, пока тот не свернул за угол. Сам Вебб направился в обратную сторону, к Фитцрой-сквер. Там он спустился прямо в подвал. Закрыв на ключ дверь комнаты, где стоял дисплей, он подошёл к белой доске, укреплённой на стене, и начал оценивать свою ситуацию. Он действовал строго последовательно — так же, как это, вероятно, сделал в своё время Алловей.

Он составил перечень всех возможных дальнейших действий Алловея. Что он может сделать, если его план удастся. Его защитная тактика в случае, если бы он был разоблачён. Его возможные действия в случае, если бы он понял, что его самого кто-то из руководства «Уотерман» подозревает. Записал Вебб и свои возможные контрмеры, и, как он ни старался, окончательный вывод всё время получался один и тот же. Этот вывод его отнюдь не вдохновлял, но… Алловей не должен был говорить о капкане, в этом было всё дело.