Объект власти

• Предыдущая
• 31/64
• Следующая

Все сотрудники милиции, дежурившие в воздушных и речных портах, на вокзалах и автобусных станциях, имели фотографии Гельмута Гейтлера и описание его внешности. Они были предупреждены, что подозреваемый — иностранец, хорошо говорящий по-русски, и он может изменить свою внешность, а также иметь документы на имя российского гражданина. Но ни один сотрудник милиции не обратил особого внимания на пожилую пару, которая, неторопливо пройдя через зал ожидания Ленинградского вокзала на перрон, вошла в вагон поезда «Москва — Санкт-Петербург». Пожилой мужчина и его не менее пожилая спутница были с двумя небольшими сумками. А если бы их остановили, то супруги предъявили бы паспорта на имя Эрнста и Эльзы Макуловых, педагогов из Мордовии, которые гостили в Москве у своих друзей, а теперь едут в северную столицу. При этом Эрнст Макулов говорил бы с некоторым акцентом, что очевидно было связано с его мордовским происхождением.

Никто не смог узнать в этих пожилых людях Гельмута Гейтлера и его спутницу — Риту Хайден, которые неузнаваемо загримировались, отправляясь в Санкт-Петербург. Психологический расчет был точно выверен. Во-первых, Гейтлер возвращался тем же маршрутом, каким приехал в Москву, а профессионалы так никогда не поступают. Во-вторых, он оказался в паре со «своей супругой», чего нельзя было предположить ни при каких обстоятельствах, зная его скрытность и недоверчивость. В-третьих, он сознательно разговаривал с небольшим акцентом, понимая, что всем сотрудникам милиции сообщат о его превосходном русском языке. И наконец, грим сделал Гейтлера практически неузнаваемым. Кроме того, он верно рассчитал, что основные поиски его будут на вокзалах, с которых поезда уходят на юг.

Никто не мог знать, что они купили все купе — все четыре места. Два взрослых и два детских билета. А войдя в купе, тут же закрыли дверь.

— Все нормально, — кивнул Гейтлер, — они даже ни разу не проверили наши документы.

— Иногда проверяют, — возразила Рита. Она подошла к окну. По перрону проходил милицейский патруль. Рита быстро задернула занавеску.

— Завтра вернешься в Москву, — распорядился Гейтлер. — И как только выйдешь с вокзала, сразу забудь о своем паспорте на имя Макуловой. Показывай другой. Ты меня поняла?

— Ты напрасно каждый раз так беспокоишься, — ответила Рита, — я сделаю все, как ты сказал.

Он сел на полку. Достал носовой платок, чтобы вытереть лицо, но вспомнил про грим и наклеенные короткие усы и бородку. Осторожно дотронулся только до лба, убрав капельки пота.

— Осталось совсем немного, — устало проговорил Гейтлер. — Потом уедем отсюда навсегда. И найдем какой-нибудь остров.

Она улыбнулась. Ей не хотелось ему напоминать, что он говорит об этом острове уже не в первый раз. Может, таким образом успокаивает себя? А ей было спокойно и хорошо рядом с ним, и больше она ни о чем не думала.

По радио объявили, что состав отойдет через минуту. Гейтлер протянул руку и открыл дверцу купе, которое сразу же наполнилось свежим воздухом. Затем поднялся и вышел в коридор. По коридору протискивалась невероятно полная дама с тремя огромными тюками. Она все время застревала и толкала саму себя, чтобы пройти дальше. Гейтлер с интересом за ней наблюдал. Наконец она поравнялась с ним.

— Пятое купе? — устало спросила она.

— Третье, — ответил Гейтлер.

Женщина вздохнула. Гейтлер отступил в купе, и она протиснулась мимо него. Когда она в очередной раз застряла, он ее слегка подтолкнул. Женщина с тюками двинулась дальше. Рита улыбнулась.

— У тебя это хорошо получилось, — заметила она, показав на женщину.

Гейтлер кивнул в знак согласия и улыбнулся в ответ. Состав медленно тронулся с места.

СОЕДИНЕННЫЕ ШТАТЫ АМЕРИКИ. ЧИКАГО. 9 МАРТА, СРЕДА

В семь часов вечера они приехали в небольшой ресторанчик «Марио», расположенный в тихом переулке. Дронго любил итальянские рестораны и знал толк в итальянской кухне. Он сделал заказ, выбрав бутылку хорошего итальянского вина «Бароло» девяносто третьего года. В небольшом зале играла тихая итальянская музыка. Когда они приехали, посетителей было не так много, но постепенно зал ресторана заполнялся.

Едва выйдя из здания ФБР, они перезвонили Машкову, уже знавшему о допросе Бачиньской. Звонок поднял генерала с постели: в Москве было около трех часов ночи. Машков подтвердил, что группа сотрудников уже готова начать проверку автомобильной фирмы, в которой Олеся видела «заказчика». Пожелав успеха своим коллегам, генерал отправился досыпать, а Дронго и Нащекина поехали в ресторан, где теперь и сидели, пробуя разнообразные блюда современной итальянской кухни.

Он рассказывал о своих путешествиях по разным экзотическим странам, в частности, вспоминая поездки в Аргентину и Африку, а Нащекина внимательно слушала. Дронго был хорошим рассказчиком, и она чуть рассеянно улыбалась. Когда подали основное блюдо, Дронго попробовал вино и неожиданно замолчал. Затем спросил:

— Кажется, вы меня не слушаете?

— Нет, слушаю, — возразила она.

— А мне показалось, что вы не столько меня слушаете, сколько пытаетесь догадаться, как поведет себя сегодня ваш напарник. Буду ли я столь же настойчив, как Саймонс, или поступлю, как в Берлине?

Женщина слегка покраснела:

— Вы всегда читаете чужие мысли?

— Это ответ?

Эльвира пригубила вино, затем с вызовом ответила:

— Да. Вы же знаете, что нравитесь мне. И если бы в Берлине вы повели себя, как Саймонс, возможно, я не была бы столь категорично против.

• Предыдущая
• 31/64
• Следующая