Запретный храм

Оглавление

В двух с половиной тысячах метров над ним наконец-то стала видна вершина хребта — последний участок пути между лагерем и вершиной Макалу, пятой из высочайших вершин мира и вторым восьмитысячником Луки.

Обычно в такой ситуации его захлестнула бы волна чистой радости, но этим утром Луке явно было не по себе. Его мучило неявное предчувствие беды, которое, казалось, из желудка проникает в кости. Выплеснув остатки кофе на землю, он секунду-другую смотрел, как поднимается парок, а потом зашагал назад к палаткам.

Подъем к хребту был самой опасной частью восхождения.

— Эй, принцесса, ты что, весь день собираешься спать? — спросил Лука, постукивая по опорной стойке второй палатки.

Храп внутри прекратился, послышалось сопение и кашель.

— Господи, хуже я еще в жизни не спал. Дурацкий коврик за ночь сдулся наполовину.

Лука ухмыльнулся.

— Как насчет кофе, чтоб отметить твое хорошее настроение?

Кто-то пошевелился в палатке, потом открылась молния, и на свет божий появилась квадратная физиономия Билла Тейлора. На подбородке чернела щетина — он не брился уже несколько дней, — а светло-голубые глаза, обычно с удивлением смотрящие на мир, опухли от недосыпа. Редеющие волосы над загорелым лбом стояли торчком, словно его только что ударило током.

— Я, как всегда, чайку, — ответил он, зевая во весь рот. — Я вообще поражаюсь, с чего ты подсел на эту гадость.

Лука наклонился, поставил котелок с водой на миниатюрную горелку и зажег. Раздалось негромкое гудение. Лука смотрел, как Билл неторопливо извлекает из спального мешка свое мощное тело.

— Видок у тебя отвратный, — сказал Лука. — Ты уверен, что готов к восхождению?

— Ты что, шутишь? Я в норме.

Билл поднял руки над головой, потянулся и поковылял облегчиться к тому же камню, что и Лука.

— Но в том, что касается выбора идеального маршрута, я полагаюсь на тебя.

Лука перевел взгляд на склон и сжал зубы.

— На первом отрезке, вплоть до места, где разобьем второй лагерь, проблем нет. Потом долгий подъем по леднику, почти вертикальному. Тут поопаснее. Но когда выйдем на хребет, до вершины останется не больше двух часов.

Билл вернулся и присел рядом с Лукой, тоже устремив взгляд на склон. Лука протянул ему кружку с кипятком. Когда Билл взял горячую кружку, их глаза на секунду встретились, и Билл еще рот не успел открыть, как Лука знал, что тот скажет.

— Плевое дело.

Лука усмехнулся.

Спустя час сорок пять минут они уже были в пути.

ГЛАВА 2

Они поднимались, почти молча, уже девять часов. Тупая боль в уставших мышцах делала движения неловкими и дергаными.

Лука вел их по длинному изогнутому гребню, торя тропинку в глубоком снегу. От его страховки змейкой по снегу и ледяной корке вились две восьмимиллиметровые веревки, закрепленные на страховочном поясе Билла, который шел пятьюдесятью футами ниже. Они по очереди занимали место ведущего, но день клонился к вечеру, и силы капля за каплей утекали в глубокий снег. Оба двигались неизменным ровным шагом, держа наготове ледорубы.

Лука попытался выровнять сбившееся дыхание и заставить себя осмотрительнее протаптываться по снегу — раз… два… три. Только с третьей попытки ему удалось утрамбовать достаточно снега, чтобы сделать шаг вперед. Все равно каждые несколько минут он проваливался под корку льда и уходил в снег почти по пояс. При таких неожиданных падениях тяжелый рюкзак укладывал его на бок, и боль пронзала все тело. Биллу оставалось только ждать — он ничем не мог помочь Луке, который тратил остатки сил на то, чтобы снова подняться на ноги.

Если утром небо было чистым, то теперь надвинулась темная туча, повисшая на горе над ними. С тучей усилился ветер, вихрем гулявший по гребню, и обоим альпинистам приходилось втягивать голову в плечи, чтобы спрятаться под капюшонами курток.

Наверху гребень уходил в вертикальную стену льда, которую они видели из базового лагеря. Они должны были разбить стоянку на достаточном расстоянии от стены, чтобы не попасть под случайный камень или глыбу льда. Лука посмотрел на часы, сбросил рюкзак и принялся отвязывать лопату. Он начал закапываться, а Билл тем временем медленно приближался к нему; он добрался, тяжело дыша, и остановился, уперев ладони в колени и приходя в себя.

— Что ты думаешь об этой туче? — спросил он, так и не переведя дыхание. — Прогнозы обещали ухудшение на завтра.

Лука помедлил, снег соскользнул с лопаты. Он сдвинул очки на лоб и вытер пот.

— Она пройдет, — сказал он и продолжил копать.

Билл кивнул. Он давно уже ходил в связке с Лукой и знал, что тот не ошибается, когда речь идет о погоде. Каковы бы ни были прогнозы, Лука, казалось, всегда знал лучше синоптиков. Они шутили: если Лука отказывается идти дальше, это непременно к дождю.

Отстегнув лопату, Билл тоже принялся за работу. За тридцать минут они откопали нору в снегу и, забравшись в спальные мешки, тут же заснули. Тихое гудение горелки не позволяло звукам внешнего мира проникнуть в их убежище.

Как только забрезжил свет, Лука сквозь спальник пробил тонкий слой снега, впустив в укрытие яростные лучи солнца. Внутрь ворвался холодный утренний ветер, вытеснив застоявшийся с ночи воздух. Ночь была долгой, лихорадочной, и ни один ни другой толком не выспались — примета высокогорья.

Билл расстегнул спальный мешок, сел и застонал — от боли раскалывалась голова. Он замер, дожидаясь, когда боль утихнет. Лука тем временем стал выбираться наружу, пригибая голову, чтобы не касаться низкого снежного потолка. Из клапана рюкзака он достал плитки мюсли и тюбик сгущенного молока. Только сахар мог заставить тело альпиниста двигаться с утра.