Запретный храм

Оглавление

Почему самый настоящий капитан службы безопасности спрашивает его о каких-то дурацких разрешениях? Сказали ли ему Билл с Лукой правду, или у них на уме был вовсе не Макалу?

— Не знаю, а если машина сломалась и это задержало их на несколько дней? Такое случается.

— Это возможно, — ответил Чжу, глядя на него немигающими глазами. — Да, не исключено, что так и есть. Машина.

Последовала еще пауза. Рене пытался сообразить, что делать дальше, но обнаружил, что мозг соображает с трудом. Если бы не это жуткое похмелье…

— Так почему два иностранца вернулись в Тибет всего через месяц после отъезда?

Вопрос носил совершенно иной характер, и это застало Рене врасплох. Ишь ты, какие шустрые ребята. Перелопатить столько бумаг — обычно на такую работу уходит несколько недель.

— Я не знаю, почему они вернулись, — сказал он, пожимая своими медвежьими плечами. — Может, им здесь нравится.

Чжу уставился на него, их глаза встретились. Рене выдержал лишь секунду — и отвел взгляд в сторону окна.

Этот жалкий эмигрантишка явно что-то утаивает — Чжу не сомневался. Два альпиниста из Европы через месяц возвращаются в один и тот же богом забытый район, а потом внезапно исчезают. Монах в Драпчи сказал, что для спасения панчен-ламы пришли два альпиниста из Непала, а европейцы прибыли из Катманду и в последний раз, когда их видели, направлялись на юго-восток. То есть куда-то в район Тингкье.

Даже если совпадение места случайно, то совпадение времени — вряд ли. Вернулись как раз тогда, когда мальчик таинственным образом исчез.

Чжу встал и обратился к Чэню.

— Пусть он оденется как подобает, и привезите его штаб на допрос.

Рене посмотрел на хрупкую фигурку перед собой, и наконец-то ярость прорвалась сквозь его похмелье.

— Я иностранный гражданин, — сказал он, сжав зубы. — Мы оба знаем, что вы не имеете права.

— Вы удивитесь, когда обнаружите, что имеем, — ответил Чжу и носком ботинка аккуратно затушил окурок на деревянном полу, оставив маленький круглый след, как от ожога.

На мгновение он поднял глаза и оглядел помещение, словно увидел впервые.

— Кстати, неплохое у вас тут местечко.

ГЛАВА 25

Ночная прохлада быстро спустилась на землю, и на черном небе россыпью появились звезды. Билл и Лука устроились поближе к костру с надветренной стороны, чтобы не дышать дымом. Их ботинки лежали почти в кострище, и подошвы вот-вот были готовы загореться, а они смотрели, как пищевые пакеты с едой варятся в маленьком алюминиевом котелке.

— Можешь вернуться в деревню и спросить, если хочешь, — снова сказал Билл. — Она, вероятно, думает, что я полный идиот, если раздал антибиотики.

Лука усмехнулся и, положив соединенные замком руки на затылок, откинул голову.

— В ее глазах я виноват не меньше тебя. И потом, ты, похоже, нравишься женщинам. Все дело в том, что твое лицо вызывает доверие. Каждый раз обманывает их. Взять, например, Кэти…

При упоминании жены улыбка сошла с лица Билла. Он уставился в мерцающие угли, лицо его помрачнело. Лука подался к костру.

— Извини, дружище, я не должен был об этом говорить. И между прочим, что касается антибиотиков, то я думал об этом и…

Он замолчал на полуслове. Из темноты послышался хруст камней под чьими-то ногами. Вскоре приятели увидели старика монаха, которого прежде встречали у входа в деревню. Монах неторопливо приблизился, его одеяния сияли в свете пламени. Он приветственно поднял левую руку и издал какой-то гортанный звук — несколько слогов, непонятных им обоим. Его правая рука была вытянута, и Билл с Лукой не сразу поняли, что он ведет кого-то за собой из тени.

На свету появилась женщина, с которой они познакомились в деревне.

После недолгого замешательства Билл и Лука поднялись на ноги.

— Привет, — неуверенно сказал Лука.

Женщина, не ответив, прошла мимо костра, скользнув зелеными глазами сначала по Луке, потом по Биллу, словно оценивая обоих. Внезапно старый монах снова заговорил низким, хриплым голосом.

Женщина дослушала его и кивнула.

— Мой друг хочет представиться. Его зовут Гиалтсо Чоедон, он монах желтой веры. — Она помолчала немного и добавила: — А меня зовут Шара. — На ее губах появилась улыбка, и лицо преобразилось. — Мне жаль, что наше знакомство сегодня началось так плохо.

Лука усмехнулся.

— Забудем. Мы сами только что об этом говорили. — Он протянул руку. — Меня зовут Лука. А это Билл.

Когда Билл обменялся с ней рукопожатием, старый монах уже сидел у костра, подавшись вперед и грея руки у языков пламени. Они тоже сели, он перевел взгляд с одного на другого, и глаза его сверкнули в темноте. По лицу гуляла кривая улыбка, он, казалось, был странным образом доволен собой — совершенно не похоже на того, кто в упор не замечал их на тропе.

Лука уважительно кивнул ему, прежде чем обратиться к Шаре.

— Судя по вашему английскому, вы не из этой деревни.

— Не из этой, — просто ответила она. — И насколько я понимаю, вы тоже.

Лука кинул взгляд на Билла, который смотрел на нее с другой стороны костра.

— Да, мы довольно далеко от дома. Вообще-то мы из Англии, но несколько раз уже бывали в Тибете. Но ни разу не встречали здесь человека, который бы так хорошо говорил по-английски, как вы. Особенно в такой глухомани.

— Что такое «глухомани»? — недоуменно переспросила Шара и рассмеялась. — Видите, мой английский не так хорош, как вам показалось.

— Извините. Я имел в виду место вдалеке от городов и цивилизации.

— Понятно, — сказала Шара. — Значит, «глухомань». Да, пожалуй, так и есть. — Она посмотрела на монаха, который одобрительно ей улыбнулся. — Вообще-то я из Непала, но воспитывалась в английской школе в Дарамсале, это Северная Индия. И я работала там над… переводами. Население там смешанное, и все мы научились нескольким языкам.