Поездка в Трансильванию

Оглавление

– Неужели все так плохо?

– С цыганами – да. Здесь, в Румынии, считают, что именно из-за них нас не хотят принимать в Шенгенскую зону. Больше всего преступлений и правонарушений в объединенной Европе совершаются цыганами, прибывшими туда с румынскими паспортами.

– Несчастный народ, – вздохнул Дронго. – Вы знаете легенду о происхождении цыган?

– Понятия не имею. Но говорят, что они пришли откуда-то из Азии…

– Из Северной Индии. Они оставили свои края и двинулись многочисленными таборами на запад. В пути многие погибли, некоторые отстали, некоторые свернули в другие места. Но самое печальное, что постепенно они забыли о цели своего великого похода. Просто достигли Европы и расселились здесь в разных странах, даже не вспоминая, зачем пришли сюда. Вот такая печальная легенда.

– Красиво, – согласилась Илона. – Но с цыганами трудно. Они не хотят работать, у них свои порядки, свои обычаи. Женщины гадают и рожают детей, мужчины воруют и грабят. Они не хотят вписываться в общество, платить налоги, соблюдать законы тех стран, где живут. В результате происходит массовое отторжение, и местное население относится к ним достаточно враждебно. Так было и у нас в Молдавии, такая же обстановка нетерпимости царит в самой Румынии и в соседних странах – Венгрии и Сербии, где проживает много цыган.

– Только не говорите об этом профессору Тромбетти. Он вообще считает, что Румынию нельзя принимать в Шенгенскую зону именно из-за большого количества цыган, проживающих в вашей стране.

– Не скажу, – усмехнулась Илона. – Только хочу у вас прямо спросить: кто убил Эужению? И не говорите мне, что не знаете. Вы все и всегда знаете. Я видела, как вы работали в Москве, когда нашли убийцу Пашкова. Видела, как вы раскрыли это убийство. И сейчас вы наверняка все знаете, но специально не говорите, чтобы следователи немного помучились.

– Я действительно не знаю, кто это мог быть, – признался Дронго, – а гадать в подобных случаях просто глупо. Но убежден, что ни Брынкуш, ни этот парень Паллади не имеют к убийству никакого отношения.

– Ясно, – кивнула Илона, – значит, вы пока еще не знаете. Ладно. Тогда я поеду в свой отель. Между прочим, я рассказала госпоже Демченко, что вы любитель групповых упражнений, и она долго смеялась над этим. А когда женщина смеется, ей нравятся подобные эксперименты. Как вы к этому относитесь?

– Только не поссорьте меня с ее мужем, – попросил Дронго, – и не забывайте, что рядом с ней все время находится ее телохранитель. Мне еще для полного счастья не хватает гнева ее мужа-олигарха.

– Вы всегда такой трусливый? – удивилась Илона. – Со мной у вас принципы, ее мужа вы боитесь, Катибу вы тоже опасаетесь… Просто не мужчина, а целый комплекс собственной неполноценности. Или вы притворяетесь?

– Притворяюсь, – ответил он.

– Понятно. Тогда не буду вам мешать. Мне было интересно узнать ваше мнение. Как видите, я вела себя хорошо и даже к вам не приставала. – Илона поднялась с кресла и пошла к дверям.

– Спасибо, – кивнул Дронго, – я так боялся, что придется звать на помощь.

– Вы – хам, – убежденным тоном произнесла Илона, повернувшись к нему. – Мало того что ведете себя абсолютно неподобающим образом, вы еще умудряетесь мило хамить пришедшей к вам женщине. Это просто безобразие. Вы плохо кончите, однажды какая-нибудь отвергнутая женщина вас убьет. – И Илона вышла, даже не попрощавшись.

Дронго закрыл дверь, вернулся в комнату и сел на кровать. Много лет назад у него была похожая история. Когда это было? В августе восемьдесят шестого, на румынском курорте в Мангалии. Тогда в его номер пришла Люба. Он был непростительно молод и глуп. Что-то между ними произошло – какая-то размолвка, недопонимание или они о чем-то поспорили. Но все закончилось тем, что он попросил ее уйти. Впервые в жизни Дронго вел себя столь неподобающе по отношению к женщине, пришедшей к нему в номер. Да, именно тогда он вел себя как настоящий хам. Ему до сих пор стыдно за тот вечер. Больше они никогда с ней не виделись. А Илона? С этой дамой даже интересно, она ведет себя порой более нагло, чем мужчины в подобных ситуациях, и совсем не чувствует, что выглядит при этом смешно. А если женщина вызывает у мужчины смех, это означает, что она не волнует его как женщина. Дронго стало грустно. Неужели все так быстро меняется? Ведь она действительно красивая женщина. Или это он начал меняться, даже не осознавая, какие изменения с ним происходят?..

Глава 13

После утреннего завтрака они посетили церковь Святого Николая. Сиди Какуб и Катиба Лахбаби, как мусульмане, вежливо осматривали церковь, ни к чему не прикасаясь. Уислер и Гордон – оба протестанты – быстрым шагом прошлись по церкви. Тромбетти перекрестился у статуи Христа, но не стал ставить свечу, он был католиком. А Лесия Штефанеску и Теодореску тоже не взяли свечи, равнодушно осматривая статуи святых внутри храма. Только православный профессор Панчулеску поставил свечу, поклонившись святому образу. И, к его огромному изумлению и к удивлению всех остальных присутствующих, рядом свечу поставил Дронго. Все посмотрели на него, но никто не успел ничего спросить – в церковь вошли Татьяна Демченко и Илона, которые тоже поставили свечи. Когда все вышли из церкви, Панчулеску спросил у Дронго:

– Вы разве православный?

– А свечу ставят только православные? – улыбнулся эксперт.

– Это так необычно, – признался профессор. – Я думал, что вы вообще атеист или мусульманин. Но вы поставили свечку.

– Я больше агностик, – сказал Дронго, – что не мешает мне уважать религию и чувства верующих. Поэтому я исправно ставлю свечи в православных и католических храмах, посещаю мусульманские мечети и иудейские синагоги, снимая обувь в первых и надевая кипу во вторых.