Год призраков

Оглавление

— Эх, ты, рохля, — сказал он.

— А ты почему здесь? — с трудом выдавил я. Меня всего трясло.

— Мэри прибежала домой и рассказала.

— Ты его убил?

Джим пожал плечами.

Хинкли выжил, а вечером позвонила его мать и пожаловалась на Джима, который, мол, стал опасен, но мама уже знала от нас с Мэри, что произошло на самом деле. Я помню ее слова, сказанные по телефону: «Знаете, если играешь с огнем, то нужно быть готовым к пожару». Повесив трубку, она выставила в сторону телефона средний палец, а потом сказала нам, что не хочет больше никаких драк. И заставила Джима пообещать, что он извинится перед Хинкли.

— Обязательно, — сказал он.

Но когда я потом спросил, собирается ли он и в самом деле извиняться, мой брат ответил:

— Конечно. Я его на Бермуды возьму.

От него веяло холодом

На самом деле начало занятий отвлекло нас от событий куда как более интересных, потому что бродяга появился еще дважды. Марси, дочка Хайесов, заметила его, когда он однажды вечером подглядывал за ней в туалете. И сын Мейсонов, Генри, который в школе все время заявлял, что станет президентом, обнаружил темный силуэт в полумраке гаража, когда после обеда выносил пустые бутылки из-под молока. Когда мы пришли к Генри порасспрашивать об этом деле, тот сказал: «Он пробежал мимо меня так быстро, что я его не видел, но от него веяло холодом».

— Как это — «веяло холодом»? — спросил Джим.

— Ну, от него исходил такой холодный дух.

— Не такой, как от тебя?

Генри кивнул.

Тем вечером в подвале Джим сделал крохотные красные флажки из швейных иголок и плотной бумаги и воткнул их во все места, где, насколько мы знали, успел побывать бродяга. Когда дело было закончено, мы отошли от Драного города, и Джим сказал:

— Я как-то раз видел это в «Облаве». Одни только факты. Это помогает выявить замысел преступника.

— Ну и какой ты видишь замысел?

— Смотри, все флажки — в нашем квартале. Но в остальном сплошная неразбериха.

Появление бродяги явно взволновало не только нас, потому что кто-то вызвал полицию. В четверг вечером по кварталу прошел полицейский — он стучал в двери и спрашивал, не видели ли люди чего-нибудь подозрительного вечером, не слышали ли, как незнакомцы возятся на заднем дворе. Добравшись до нашего дома, он поговорил с Бабулей. Бабуля, как и обычно, знала все, что делается на нашей улице, и тут же вывалила все это полицейскому. Мы спрятались на кухне и подслушивали, узнав то, что нам еще не было известно. Оказывается, Фарли нашли кучу человеческого дерьма на дне бассейна, словно кто-то уселся на его краю и наделал в воду.

Полицейский уже собирался уходить, когда Джим вышел из кухни и сказал, что у нас есть след и мы думаем, что он принадлежит бродяге. Полицейский улыбнулся нам, подмигнул Бабуле, но все же попросил показать нашу находку. Мы провели его к сараю, Джим вынес оттуда шляпную коробку и жестом велел мне снять крышку. Полицейский нагнулся и заглянул внутрь.

— Хорошая работа, ребятки, — сказал он и взял коробку с собой.

Но чуть позднее, выгуливая Джорджа, я увидел нашу розовую коробку с пуделем и Эйфелевой башней — она торчала из открытого мусорного бачка, стоявшего на тротуаре перед домом Манджини. Я подошел и заглянул под крышку. Отпечаток был погублен, но Джиму я решил об этом не говорить.

Мы с Джорджем продолжали наши прогулки, а тем временем настала осень. Раз мы стояли в полнолуние у входа в школу, как вдруг налетел страшный порыв ветра. На опушке леса за Канализационной горкой послышался шелест, листья темным роем сорвались с ветвей. И сразу стало холодно. Я вдруг заметил, что кузнечики замолчали, и ощутил запах Хеллоуина.

Китайская «музыка ветра», висевшая у кого-то в нашем квартале и молчавшая все лето, прозвонила свою пастушью мелодию. Я поднял голову к звездам и почувствовал, как все кружится у меня перед глазами. Я тут же опустился на край тротуара, и Джордж уселся рядом со мной.

В этот день учеников загнали в школьную столовую и показали кино «Долгий путь из школы домой», про ребят, которые играли на путях, — они погибали под колесами или от удара током. Тип, что рассказывал эти истории, напоминал отца из фильма «Предоставьте это Биверу». Одна история была о ребятах, которые развлекались на железной дороге — залезали в вагоны поездов, забирались на крыши. Они даже не знали, что состав вот-вот должен тронуться. Когда поезд стал набирать ход, мужик сказал: «О-па — Джонни упал между вагонами, и его расплющили тонны стали. Не очень это здорово, если ты раздавлен в лепешку». Потом шел эпизод с парнишкой, который стрелял из рогатки в окна проходящего поезда. Эти кадры перемежались с другими: девочка в пассажирском отделении прижимает ладонь к глазу, по ее лицу течет кровь, а мимо проносятся поля и луга. «Хороший выстрел, ковбой», — сказал мистер Кливер.

После кино нас построили в коридоре, поставили на колени и заставили наклонить головы так, чтобы они упирались в угол, где пол встречается со стеной. «Сомкните пальцы на затылке. Это защитит вас от падающих обломков», — сказал, чуть поглаживая горло одной рукой, мистер Клири, директор. Это идиотское приседание должно было спасти нас, если бы русские сбросили на город атомную бомбу.

Мама говорила нам, что, если вдруг завоет сирена, нам нужно бежать домой. Они с отцом составили план. Когда зазвучат сирены, надо забросать землей подвальные окна, потом достать все матрацы и разложить их на первом этаже, чтобы в подвал не проникла радиация. Когда-то они закупили запас консервов и больших бутылей с водой (в каждую добавили капельку хлорки, чтобы вода не стухла) и уложили все это в подвал. Но время шло, припасы таяли — осталась одна банка «спама» и одна бутыль с зацветшей водой.