Политика

Оглавление

Нимец улыбнулся. Члены его группы были оснащены самым высокотехнологичным оружием, в отличие от того, которым он пользовался в своих операциях несколько десятков лет назад. Однако сам он остался верен старым привычкам и не мог заставить себя отказаться от традиционного оружия. Он возьмет с собой дымовые и ослепляющие гранаты, баллончики со слезоточивым газом и «беретту» девятимиллиметрового калибра, заряженную стандартными патронами на случай, если понадобится прибегнуть к крайним мерам, хотя он надеялся избежать этого.

Нимец посмотрел на часы. Без четверти восемь, пора выезжать.

– Ты считаешь, что Рома не нарушит своего распорядка дня, несмотря на то, что творится на улице? – спросил Нимец у Барнхарта, махнув рукой в сторону окна, за которым видна была сплошная пелена мокрого снега.

Барнхарт покачал головой.

– Если только наш Никки не спит в наркотическом кайфе, он наверняка не отступит от обычной рутины, – уверенно сказал он.

– Будем надеяться, что у него в кабинете мы найдем что-нибудь полезное, – пробормотала Норико, не отрывая взгляда от своих инструментов.

Нимец кивнул, сунул руку в карман и тайком скрестил там пальцы.

– Давайте собираться, – скомандовал он.

Глава 27

Бруклин, Нью-Йорк, 16 января 2000 года

С неба за окном сыпал снег. Пелена захлестывала пелену в необычном розовом свете уличных фонарей.

Положив телефонную трубку, Ник Рома выругался про себя. Он слышал завывание ветра за окном, снежные порывы стучали по стеклу, словно летящий песок. И хотя недавно кончившийся дождь так промочил мостовую, что снег пока не начнет накапливаться, температура падала, и Ник знал, что к утру город будет покрыт толстым белым покрывалом.

Ну что ж, подумал он, у меня и без того много забот, чтобы еще беспокоиться о погоде. Лучше подумать о том, что предстоит. Марисса сказала, что соскучилась и не может понять, почему он так долго не приезжает. Ничего, пусть понервничает. Сегодня она одарит его щедрой любовью, будет страстно изгибаться в его объятиях, сделает все, чтобы Ник не оставил ее ради другой. И если во время изощренных ласк она думает о деньгах, а не о сексе, ему-то что?

Плата за квартиру в кондоминиуме на Шор-роуд, где он поселил ее, почти две тысячи долларов в месяц, а еще целое состояние уходит на одежду и украшения. Именно деньги заставляли Мариссу проявлять такую страсть – правда, она платила за них сполна, да и сама испытывала оргазм не реже его. Как в любой справедливой сделке, каждая сторона оставалась удовлетворенной.

Встав из-за стола, он подошел к вешалке, снял с нее свое спортивное пальто от Армани и надел его. Затем постоял некоторое время у зеркала, приглаживая волосы. Пусть идет снег. Пусть город задыхается от него. Он проведет весь завтрашний день, наслаждаясь теплым мягким телом подруги.

Удовлетворенный своей внешностью, он снова подошел к столу. Здесь в пластиковом пакете лежали две бутылки «Пино нуар». Французский импорт, американским винам до них далеко.

Ник посмотрел на часы. Без десяти одиннадцать. Сегодня воскресенье, и ночной клуб этажом ниже закрыт. Как всегда по воскресеньям, Ник провел день в кабинете, встречался с главами своих предприятий, получал от них деньги, снятые с недельного дохода и не входящие в объявленную прибыль, с которой они платили налоги, давал указания, выступал посредником в их спорах и так далее. Почти все сетовали, что пришлось приезжать в столь мерзкую погоду, но они не имели представления о том, что такое сидеть на его месте. Он считал, что должен лично контролировать все свои предприятия. Всякого, кто отступал от его правил, ждали крупные неприятности.

В этом, разумеется, и заключалась проблема, связанная с его участием в том, что произошло в канун Нового года. С самого начала многое вышло из-под его контроля. Взять хотя бы взрывное устройство, которое не сработало. Еще до того, как сведения об этом просочились в средства массовой информации, он заподозрил неладное. Уже в первых сообщениях о террористическом акте на Таймс-сквер говорилось о трех взрывах, которые последовали за первым. Сначала он надеялся, что сообщения ошибочны. Но скоро у него появились сомнения, и постепенно, с появлением более точных сведений, они превратились в уверенность. Три взрыва, не четыре. Так говорили все свидетели, гласил каждый дюйм видеопленки, каждая фотография, сделанная на месте взрывов. Когда было объявлено, что обнаружена и передана для анализа в лаборатории ФБР невзорвавшаяся бомба, Ник понял, что все это правда, и задумался. А вдруг именно таким был замысел Джилеи и ее людей? И если так, то почему? Он догадывался, что целью террористического акта является подрыв политических отношений между Соединенными Штатами и Россией, но его главная ошибка заключалась в том, что он позволил себе уйти в сторону от практического осуществления этого плана, не углублялся в тонкости готовящейся операции и потому остался в неведении относительно ее намеченного исхода. А вдруг его сделали частью плана, более изощренного, чем он предполагал? И если так, может быть, его собираются принести в жертву, согласно этому плану?

Все это казалось дикой игрой воображения, но в канун Нового года то же самое можно было сказать о мощном взрыве на Таймс-сквер. Неужели его действительно подставили, чтобы свалить на него вину за случившееся? Этого нельзя исключить, несмотря на то, как вела себя Джилея по отношению к нему в ночь взрыва и чем они занимались после этого, прямо здесь, в его кабинете.

Почему несмотря? Может быть, именно поэтому? Она была неутомима в своей страсти, словно сгорала от пылающего внутри нее пламени, как будто огонь, убивший сотни людей на Таймс-сквер, зажег в ее теле неутолимый жар. Он не знал, как по-другому описать ее поведение. Ах, Джилея, Джилея. Одна ночь с ним – и потом исчезла. Как это понять? Такая женщина способна на все, все, что угодно, в мире.