Закон негодяев

Оглавление

— А по-вашему, кто это мог быть?

— Понятия не имею, — пожал плечами Петр Георгиевич, — какая банда осмелится напасть на судно, принадлежащее Руруа? Ума не приложу. Если он их найдет… Вы знаете, он очень жестокий человек.

— Догадываюсь.

— Нет, серьезно. Его боятся в Батуме все — от начальника милиции до ночных сторожей в порту. И вдруг выяснилось, что на его корабль кто-то напал.

Убили его людей. И, что самое страшное — похитили его груз.

— Так это самое важное, — сорвалось у «Дронго», — чего же вы мне раньше об этом не сказали? Значит, нападавшие забрали судно, принадлежащее Руруа?

— Нет, судно как раз не тронули. Но вот груз, который был на этом судне, забрали. Говорят, там было товаров на миллион долларов.

— Какой товар может быть на миллион долларов, Петр Георгиевич? — усмехнулся «Дронго». — Подумайте сами.

— Вы думаете… — Петр Георгиевич испуганно оглянулся.

— Конечно. Только наркотики. Из-за них и была эта перестрелка.

— Какой ужас. Я, конечно, так думал, но не решался об этом сказать вам.

— Вы можете в нескольких словах рассказать о руководителях правоохранительных служб города? Основные черты и фамилии.

— Да, обязательно. А вы будете записывать. Ох, простите, я кажется сказал глупость. Плохой из меня шпион. Значит так — начальник милиции города Шервашидзе, ему под пятьдесят, перевели из Кутаиси. Говорят, очень строгий, но справедливый. Ничего особенно плохого о нем сказать не могу, он здесь всего два месяца. Прокурор города Джавахишвили здесь уже пятый год. Очень хороший человек. Мягкий, добрый. Со всеми старается ладить. Ни с кем не ссорится. При Гамсахурдиа он был заместителем прокурора и вел себя очень достойно. Ему пятьдесят три года. Я знаю точно, потому что его младший сын ходит в школу с моей дочерью. Наконец, руководитель местной службы госбезопасности Отар Пагава.

У него мать из Тбилиси, говорят, родственница самого Сигуа. А отец местный.

Пагава работает здесь второй год, приехал из Тифлиса. Аккуратный, внимательный, старается особенно не выделяться. Но при нем на границе тоже навели относительный порядок, хотя у пограничников есть свой собственный начальник Нодар Хиникадзе, выпивоха, лгунишка и бабник. Простите, что я так говорю, но Хиникадзе знают во всех ночных кабаках нашего города. Он иногда привозит с границы целую группу людей и гуляет с ними до утра. Об этом все знают, но молчат, предпочитают не связываться. Хиникадзе, говорят, лучший друг Руруа. Но может, это только слухи, я точно не знаю.

— А кто, по-вашему, мог напасть на корабль Руруа? Есть в городе влиятельные люди, способные встать у Руруа на пути?

— Ой, не знаю таких. Может и есть, но мне лично не известны. Хотя, если подумать… Таких смельчаков быть не может. Иначе Руруа их в порошок сотрет, кровью умыться заставит. Нет, таких быть не может. Не местные это сделали, вот что я вам скажу.

— Понятно. Если у вас кто-нибудь спросит про наш разговор, скажете, что рассказывали мне о Батуми, о его акватории, о фауне окрестных мест.

Договорились?

— А это зачем?

— У вас могут узнать про меня, про нашу встречу. А мне не хотелось бы подставлять вас.

— Спасибо. Что-нибудь еще?

— Ваше здоровье. Значит, вы говорите, Хиникадзе близкий друг Шалвы Руруа. Это точно?

— Самый близкий, — уверенно ответил Петр Георгиевич, — об этом говорит весь город.

— Спасибо. Вы нам очень помогли. До свидания. — Он встал, протягивая руку. Петр Георгиевич был явно смущен.

— Может, вам надо еще что-нибудь узнать?

— Нет, больше ничего. Вы и так дали много ценной информации.

Петр Георгиевич гордо поднял голову, блеснули стекла очков. Он крепко пожал руку «Дронго» и уже более уверенно пошел в сторону выхода.

«Этот номер оказался пустышкой», — с огорчением подумал «Дронго».

И в этот момент услышал за спиной красивый женский голос — Вы не могли бы угостить меня сигаретой?

Женщина произнесла эту фразу на безупречном английском, и он стремительно обернулся.

Глава 12

Дача, на которой была убита Семенова, только условно могла быть названа дачей. На самом деле это был небольшой, видимо, в прошлом сторожевой домик, состоящий из одной комнаты и кухни. Семеновой он достался по наследству, там проживал ее отец. Судя по всему, небольшой домик раньше был частью имения, которое снесли в начале пятидесятых при расширении этого участка. Тогда же здесь началось массовое дачное строительство. А сторожку просто передали отцу Семеновой. Теперь Чижов и Михеев стояли в комнате, молча наблюдая, как работают эксперты, пытающиеся обнаружить отпечатки пальцев.

— Видимо, ничего не найдем, — сказал Малышев, эксперт-дактилоскопист, — никаких отпечатков пальцев здесь нет. Все чисто.

— Работал профессионал, — выдавил Михеев сквозь сжатые зубы.

Сигарету он перед этим выплюнул.

— Убирают нежелательных свидетелей, — наклонился над убитой Чижов, — опять выстрел в сердце. Видимо, убийца стоял совсем близко, посмотрите, какая рана.

— Да, — согласился присевший на корточки рядом с ним следователь местной прокуратуры, — стреляли всего один раз.

Он пытался не выдавать своей радости, но в душе, конечно, торжествовал.

Это преступление поручат расследовать приехавшим из столицы Михееву и Чижову, увязав его с первым делом. Таким образом, он автоматически выбывал из расследования столь серьезного преступления.

А Чижов, стоявший рядом с ним, думал о том, как они ошиблись, не проверив еще в ту ночь, кто именно проживал в гостинице и на сколько дней был оплачен счет за его проживание.