Закон негодяев

Оглавление

— А кому вы должны были передать груз в Баку?

— Не знаю. По-моему, Александр Петрович говорил, что машины должны будут идти в сторону Батуми. Там в порту они и будут разгружаться.

— Точно Батуми? Не путаешь?

— Почему путаю? Я в Батуми один раз был, когда в Турцию ездил. Место красивое очень.

— А зачем ездил в Турцию? — спросил Караев. Зейнал был явно расстроен, что у него вырвалось это признание. Он занервничал.

— Просто гулять ездил.

— Ты когда врешь, сразу заметно, — погрозил ему Джафаров, — поэтому не надо вас обманывать. В Турцию ты ездил знакомиться с Александром Петровичем. И не в Марнеули ты с ним встретился, а в Турции. Правильно?

Мирза вспомнил фотографии, показанные ему Лаутоном. «Молодцы эти ребята, — подумал он. — Здорово работают, если только на стадии подготовки уже ведут преступников. Найти бы этого лысого, он и есть ниточка, ведущая к организаторам такого масштабного преступления». Джафаров не сомневался теперь, что у бандитов были свои сообщники и в Азербайджане, и в Армении, и в Грузии.

— Кто вам сказал, что в Турции? — Манафов опять был напуган.

Следователь знал очень много, почти все.

— А ты думаешь, здесь дураки работают? Ничего про вас не знаем? — вмешался Караев. — Правду всегда говоря, мерзавец. Только правду.

— Я и говорю, — опустил голову Манафов, — Хорошо, — решил закончить допрос Джафаров, — завтра мы опять встретимся. Будет лучше, если ты расскажешь нам, кто именно послал тебя в Турцию. Это в наших общих интересах.

Когда конвоиры увели Манафова, Джафаров протянул листок с написанными данными Караеву.

— Поезжай в МВД, проверь, кому и когда был выдан пропуск с таким номером. И привези мне весь список пропусков, выданных вместе с этим в тот день. И вперед и назад, ты понял?

Караев, взяв бумагу, вышел за дверь. Джафаров позвонил Кязимову.

— У нас, кажется, будет очень крупное дело, — сообщил он своему начальнику, — будет большой скандал. Кто-то выдал в МВД пропуска бандитам для прохода к границе.

— Выяснил, кто именно выдавал пропуска в МВД? — поинтересовался Кязимов.

— Послал Караева. Он должен мне позвонить. Сейчас возвращаюсь на работу.

— Давай быстрее. А то Велиев уже нервничает. Интересуется ходом расследования. Никогда не видел, чтобы он так нервничал. Приказал, чтобы ты докладывал лично ему. Так что приезжай быстрее.

— Хорошо. Никаких новостей пока нет? — спросил Джафаров. — Может, вам звонили насчет этого бежавшего?

— Да нет, никто не звонил. Думаю, он в городе прячется. Мы дали сообщение о задержании этого типа почти сразу. Он бы просто не успел доехать ни до северной границы, ни до южной. А куда тогда он делся?

— А если он едет в сторону Карабаха? — предположил Джафаров. — У него был с собой и пропуск для проезда через армянскую зону боевых действий.

— Учли. Там тоже всех предупредили. Даже отрезали дороги на Гянджу и Шеки-Закаталы. Нет, он точно в городе. И машина его здесь. Нужно искать лучше.

— Будем искать, — пробормотал Джафаров.

— Главное, выяснить, нет ли у них сообщников в городе, — продолжал Кязимов, — когда будем знать, кто именно им выдавал пропуска, будет значительно легче выйти на их связи. В общем, давай быстрее приезжай.

Джафаров положил трубку и пошел к начальнику горотдела, просить у того автомобиль. От горотдела до прокуратуры республики было минут десять езды.

Когда он приехал на работу, внизу, у дежурившего милиционера, его встретил белый от ужаса Ибрагим Караев.

Здание МВД было почти рядом с прокуратурой, и он только что поднялся наверх по улице.

— Что случилось? — Джафарову не понравился вид Караева. — Кому был выписан пропуск?

— Там нет имен, — Караев сделал страшные глаза и, оглянувшись по сторонам, шепотом добавил:

— Но начальник отдела сказал мне, что они были отосланы сюда, в прокуратуру, по личному указанию самого Велиева. Пять чистых бланков.

Джафаров почему-то вспомнил председателя колхоза.

— Это война негодяев против всех честных людей, — кажется так сказал ему Гумбатов.

Глава 23

Она была ненасытна в любви, словно изголодавшись по ней. Когда они, с трудом умещаясь на интуристовской кровати, лежали вместе и она достала сигареты, он вдруг спросил:

— У тебя нет друга?

Она закурила, закашлялась, поперхнулась и лишь затем спросила:

— Это так заметно?

— Ты не поняла. Я просто задал вопрос.

— У меня был муж, — сухо сообщила она, — его убили в Сухуми в прошлом году. Он был племянником Шалвы Руруа. Думаю, у тебя нет больше вопросов.

— Извини.

— Да, — ответила она, глядя в потолок, — я совсем одна. И у меня нет друга. Единственный мой самый близкий и дорогой друг — мой пятилетний сын.

Больше у меня никого нет.

Они помолчали. Внезапно она спросила:

— Когда ты уедешь?

— Сегодня, — иногда он бывал жестоким даже по отношению к самому себе, — я, кажется, выяснил все, что должен был выяснить — Тебя волнует проблема контрабандистов?

— Скорее, наркотиков.

— Понимаю. Ты из КГБ?

— КГБ сейчас нету.

— Ладно, я путаюсь в этих названиях, хотя сама пришла в КГБ несколько лет назад. Когда эта организация еще была. Тогда к власти должен был придти Гамсахурдиа, и количество штатных офицеров в действующем резерве стремительно увеличивалось. Некоторых готовили даже действовать в подполье. Смешно, да?

— Не очень, — серьезно ответил «Дронго», — я немного знал Гамсахурдиа. Он был совсем не такой одиозной личностью, какой его представляют теперь. В некоторых газетах его даже называют «грузинским фашистом». А он, по-своему, очень любил свой народ, свою землю и действительно хотел счастья и независимости всем грузинам. Просто у него не получилось. Его избрали еще во времена СССР, и ему приходилось маневрировать, ловчить, приспосабливаться. А потом начались неудачи, были сильные срывы и деградация всего режима.