В мышеловке

Оглавление

Нога осторожно нащупала край подводной скалы, и я почувствовал, как что-то царапнуло колено. Я поскользнулся и полетел лицом вперед, рукой стараясь восстановить равновесие, и сначала ударился грудью о какой-то обкатанный волнами, не доходивший до поверхности пик, а потом резко дернулся в сторону, чтобы спасти голову и не стукнуться носом об очередную терку.

Скала рядом с моей щекой вдруг раскололась словно от взрыва, и сотни осколков камня фонтаном брызнули в воздух. В первое мгновение я не понял, что случилось. Борясь с волнами, я повернулся и посмотрел на берег, предчувствуя худшее.

Там стоял Зеленн и целился в меня из пистолета.

Глава 15

Тридцать - тридцать пять ярдов - это довольно много для пистолета, но мне казалось, что Зеленн стоит совсем рядом.

Я видел его обвисшие усы и длинные волосы, развеваемые ветром. Видел его глаза и напряженную сосредоточенность тела. Он стоял, широко расставив ноги и держа обеими вытянутыми руками пистолет. Он целился в меня.

Я не мог слышать звука выстрела из-за шума волн, бившихся о скалы. И не мог видеть, как он нажимает на курок. Но я увидел, как из-за сильной отдачи дернулись руки, и решил, что просто глупо служить для него неподвижной мишенью.

Если быть честным, я очень испугался, ведь Зеленн так же хорошо видел меня, как я его. Вероятно, он был уверен, что не промахнется, хотя его осторожное обращение с пистолетом в машине подсказало мне, что он не большой специалист.

Я повернулся и, еле сохраняя равновесие, перебрался ярда на два в сторону, но каждое движение давалось с огромным трудом, потому что непрерывная борьба с течением, волнами и скалами выжала меня, как половую тряпку.

Должен же быть этому конец.

Должен.

В очередной раз я споткнулся и упал на пилу, которая оказалась краем подводного камня. Падая, я постарался обхватить его рукой, из глубокой раны выше локтя кровь уже не сочилась, а текла тоненькой струйкой. Господи, подумал я, ну и видик, наверно, у меня - весь ярко-красный от крови из десятка ранок и ссадин. И тут меня наконец осенило.

Я стоял по пояс в зеленой опасной воде, которая уже закрывала все острые придонные камни. Близко ко мне, будто волнорез, приснившийся в кошмарном сне, от самого берега тянулся ряд гигантских валунов, зубцами торчавших к небу. Я старался держаться от них подальше, потому что даже свирепые волны, налетев на этот кошмар, мелкими брызгами разлетались по сторонам. Но волнорез был единственным прикрытием, которое я видел. Теперь я попытался подобраться к нему ближе, и течение мне помогло.

Оглянувшись, я понял, что Зеленн перезаряжает пистолет. Уэксфорд чуть ли не подпрыгивал от нетерпения, торопя его. У Мозги-В-Кулаках вроде бы пропало желание охотиться за мной, может, он не умел плавать.

Зеленн поднял пистолет и снова начал целиться в моем направлении.

Надо воспользоваться пугающей возможностью.

Я прижал сильно кровоточившую руку к груди и выпрямился, борясь с течением, чтобы устоять на ногах. Теперь Зеленн ясно видел меня выше пояса.

Я следил за тем, как он целился, вытянув вперед обе руки с пистолетом. По-моему, нужно быть снайпером, чтобы попасть из такого пистолета при таком ветре и на таком расстоянии. Снайпером, чьи руки не дернутся после выстрела.

Дуло смотрело прямо на меня.

Я увидел, как Зеленн дернулся, спустив курок.

На долю секунды я абсолютно окаменел, убежденный, что он выстрелил точно в меня, но я ничего не почувствовал, не увидел и не услышал звука летевшей ко мне смерти.

Я отбросил в сторону правую руку, потом вскинул ее вверх и несколько мгновений постоял лицом к ним, пусть Уэксфорд и Зеленн увидят, что у меня вся рубашка красная от крови. Потом, артистически извиваясь, я упал плашмя в воду лицом вниз, моля бога, чтобы они подумали, будто Зеленн застрелил меня.

Не могу сказать, что море было лучше пули. Только страх удерживал меня в воде. Я чувствовал себя будто сыр на терке, потому что течение то и дело швыряло меня на острые как бритва края подводных камней.

Волны перекатывались через голову и бились о высокие зубья волнореза, я отчаянно старался не позволить им захватить с собой и бросить на скалы мое тело, мне совсем не улыбалась перспектива сломать спину и содрать остатки кожи.

Но была и еще одна проблема. Ведь нельзя же, чтобы преследователи увидели, как отчаянно я борюсь с волнами. Если Зеленн или Уэксфорд заметят, как я молочу руками по воде, весь мой спектакль пойдет насмарку.

Помогла скорее удача, чем мои старания. Море затолкнуло меня в клинообразную расщелину между скалами, из которой был не виден берег. Сначала я схватился рукой за какой-то выступ, а потом нащупал коленями почти удобную площадку и старался удержаться в этом убежище, а море пыталось опять слизнуть меня оттуда. Каждый раз, когда волны ударялись о скалу, водой смывало с площадки ноги, и мне стоило огромных усилий удержаться в нише и не дать морю, будто щепку, унести меня с собой. Я цеплялся за выступ, стоя по грудь в воде, а волны налетали и откатывались назад, а я цеплялся, а волны налетали и откатывались, и силы мои тоже откатывались вместе с ними.

Я ничего не слышал, кроме шума волн, бившихся о скалы, и печально подсчитывал, сколько времени Уэксфорд и Зеленн могут простоять на берегу, высматривая меня в море - живого или мертвого. Но выглянуть не решался. Вдруг они заметят движение головы.

Вода была холодной, и постепенно раны перестали кровоточить, включая и спасший меня разрез выше локтя. Господи, мне абсолютно ничего не надо, думал я, только иметь молодое сильное тело. Абсолютно ничего, только молодое сильное тело, в одной руке пиво, в другой кисть с хорошими красками, под ногами сухой пол, а над головой гром милых самолетов, идущих на посадку или взлетающих для дальнего путешествия. И пусть даже не будет денег заплатить за газ.