|
Оценить:
|
Вкус любви
3
— Так-так! А вы весьма самоуверенны, мистер Фрэзер, — пробормотала она. Был ли он в самом деле настолько уверен, что она согласится на его предложение, или, возможно, был готов к тому, чтобы немного по-старомодному поторговаться прежде, чем в конце концов нанять ее в качестве свободного художника? Или он просто играет? Да, но для игры требуются двое — что ж, она готова!
А каково это, представила она, в какой-нибудь прекрасный день очутиться в этом кресле в качестве художественного редактора, иметь под рукой целый штат дизайнеров, фотографов, художников, готовых подхватить и воплотить в жизнь ее идеи. Первое, с чего она начнет, хихикнув, решила Кэйт, это добавит скамеечку для ног. Ее мечтания были прерваны стуком в дверь.
— Войдите, — отозвалась она высокомерным тоном художественного руководителя и, тут же вспыхнув от смущения, соскочила с огромного кресла, как раз в тот момент, когда в кабинет вошел Фрэзер, обнимая за плечи, как показалось Кэйт, упитанного медведя-коалу.
Этот добродушный человек был на добрые десять лет старше Фрэзера что-нибудь за пятьдесят. Макушка его блестящей, розовой головы едва достигала плеча Фрэзера. Соломенного цвета волосы бахромой окружали лысину, брови были такими густыми, что она не могла разглядеть его яркие глаза-пуговки, пока он не приподнял голову. Один из обитателей княжеского леса, решила она.
— Кэйт, это Джеффри Стюарт. Джефф, это Кэйт Эллиот. Джеффри будет дизайнером нашей книги. Я думаю, вам обоим есть о чем поговорить.
«Медвежонок-коала» взял ладонь Кэйт своими пухлыми лапами.
— Счастлив встретить вас. Я восхищен вашими работами и предвижу большой успех от нашего сотрудничества.
— Спасибо, но я еще не дала согласия работать над этой книгой.
— Вы еще не согласились? — Две лохматые брови изумленно взметнулись вверх.
— Это не помешает нам поговорить, — вмешался Фрэзер, подмигнув ей своим черным глазом. — Отведи Кэйт в наше место за углом, — велел он Джеффри, — а я прихвачу Лиз, и мы присоединимся к вам.
Глава 2
Запах корицы. Это было первым, что почувствовала Кэйт, когда они вошли в дверь ресторана. Затем на нее обрушилась такая смесь запахов, что она уже была не в состоянии выделить из нее какой-нибудь один. Каскад индийской музыки окропил ее каплями серебряных звуков.
Перед ними вырос метрдотель в тюрбане.
— Столик мистера Фрэзера? — промурлыкал он, обращаясь к Джеффри.
— Да, спасибо, мистер Мохан. Нас будет четверо.
— Пожалуйте сюда.
Когда они усаживались, Джеффри повернулся к Кэйт и ответил на ее вопрос раньше, чем она успела его задать.
— Знаете, как Джулио любит работать? Блистательно, по-сумасшедшему, весело и до полного изнеможения.
— Могу этому поверить, — ответила она.
— Работая с ним, вы многому научитесь. Если только захотите научиться. Он признает только совершенство и абсолютно безжалостен в достижении того, чего хочет. Если вы чувствительный цветок, он перешагнет через вас, если вы так же выносливы, как он, все будет в порядке.
— Я начинаю это подозревать, — сказала она задумчиво.
— Надеюсь, вы решитесь взяться за эту книгу. Я знаю, что для меня будет одно удовольствие работать с вами.
— Благодарю вас. Возможно, Фрэзер и я окажемся в состоянии прийти к соглашению.
В конце концов, ее имя уже было нанесено на его карту. Почему бы и нет? Она может попробовать поработать, если условия окажутся приемлемыми. Заказ от Фрэзера может послужить сильнейшим толчком для ее дальнейшей карьеры.
Она подняла глаза и увидела этого человека, направляющегося к ним. Каким ярким выглядел он рядом с бледной, элегантной женщиной, опирающейся на его руку. На женщине был белый полотняный костюм в светло-голубую крапинку, белокурые волосы каскадом падали на ее плечи. Она была такой тонкой, что казалась хрупкой, особенно когда осторожно переставляла ноги с изяществом цапли.
— Лиз, — сказал Фрэзер, — позволь представить тебе Кэтрин Эллиот. Кэйт, это Элизабет Мэдден. Лиз — редактор «Книги тела». Мы пока назвали ее так, за неимением ничего лучшего.
— Здравствуйте, мисс Мэдден, — сказала Кэйт, встав и протянув ей руку. Мисс Мэдден вяло коснулась тремя холодными пальцами теплой ладони Кэйт и быстро отдернула их.
— Называйте меня Лиз, — сказала она, внимательно взглянув на Кэйт широко раскрывшимися серыми глазами. — Джулио рассказал мне, что вы автор семислойного сандвича для рекламной кампании «Нью Коунтри Бред». Прошлой осенью я видела его на всех автобусах. Из-за него вся моя диета пошла прахом.
— Весьма сожалею, — ответила Кэйт, про себя изумившись, как может такое тоненькое существо нуждаться в какой-то диете. Лиз вполне можно было продеть в игольное ушко.
— Я выдерживала ее три недели, а потом купила целый батон хлеба и соорудила самый огромный бутерброд в моей жизни, и даже положила на него анчоусы, хотя вовсе не схожу по ним с ума. Потом села и съела все это за ужином. Это было чудесно! — Ее глаза зажглись при этом воспоминании. — Потом я постилась четыре дня, правда, дорогой? — Она повернулась к Фрэзеру за подтверждением.
— Лиз коллекционирует диеты, — объяснил Фрэзер, — так, как другие редкие издания или устричные раковины. — Он обнял Лиз жестом такой интимности, что Кэйт почувствовала связывающие их нити. Странно, но от этого ей вдруг стало грустно.
Лиз добродушно рассмеялась.
— Самой ужасной оказалась одна норвежская…
— Диета Намсоса, — закончил за нее Фрэзер.
— Одна рыба и этот странный бурый сыр, по вкусу похожий на Фелс-Напта.
