Ультиматум Борна (пер. П. В. Рубцов)

Оглавление

195

– Из аэропорта? – Холланд сосредоточенно разглядывал фотографии. На них были запечатлены люди, проходившие таможенный досмотр в одном из залов аэропорта. На всех фотографиях красным карандашом была обведена голова одного и того же человека. – Кто эти люди?

– Пассажиры рейса «Аэрофлота» в Москву. Служба безопасности отслеживает всех граждан США, которые летают этими рейсами.

– Ну? И кто здесь отмечен?

– Огилви собственной персоной.

– Что?!

– Он сел на двухчасовой беспосадочный рейс... Хотя и не должен был...

– Не понял?

– Три человека звонили ему на работу и получали один и тот же ответ: его нет, он в Лондоне, отель «Дорчестер». А нам известно, что это не так. Тем не менее администратор «Дорчестера» подтвердил, что на имя Огилви забронирован номер и поэтому они принимают сообщения для него.

– И все же я не понимаю, Чарли...

– Это дымовая завеса, подготовленная в спешке. Во-первых, с чего это богач Огилви полетит рейсом «Аэрофлота», если он может воспользоваться рейсом «Конкорда» в Париж и оттуда рейсом «Эр Франс» в Москву? Во-вторых, почему его секретарь заявляет, что Огилви летит в Лондон, хотя на самом деле он отправился в Москву?

– Почему «Аэрофлотом» – ясно, – заявил Холланд. – Это – государственная компания, поэтому он находится под защитой Советов. Суета с Лондоном и «Дорчестером» также понятна. Он запутывает следы... Бог мой, вся эта чечетка рассчитана на нас!

– Ты попал в яблочко, шеф. Так вот, Валентине, покопавшись в компьютерной рухляди в наших подвалах, выяснил следующее... Миссис Огилви с двумя несовершеннолетними детьми отправилась рейсом «Роял эйр Марок» до Марракеша с пересадкой в Касабланке.

– До Марракеша?.. «Эйр Марок» – Марокко, Марракеш. Послушай! В компьютерных распечатках регистрации в отеле «Мейфлауэр», с которыми нас заставил поработать Конклин, мелькало имя женщины. Он связал ее с «Медузой», она тоже была в Марракеше.

– У тебя прекрасная память, Питер. Женщина, о которой ты говоришь, и жена Огилви в начале семидесятых жили в одной комнате в Беннингтоне. Добрые старые фамилии – их отпрыски стремятся держаться поближе друг к другу и при необходимости приходят на помощь.

– Чарли, черт подери, что происходит?!

– А вот что: кто-то предупредил Огилви, и вся семейка смылась. Если я не ошибаюсь, и если удастся разобраться в финансовых отчетах, мы увидим, что из Нью-Йорка неизвестно куда утекли миллионы долларов.

– И что дальше?

– Думаю, «Медуза» обосновалась в Москве, господин директор.

Глава 34

Луис Дефацио с трудом вылез из такси на бульваре Массены. Его сопровождал кузен Марио из Ларчмонта, штат Нью-Йорк, – крупный мускулистый мужчина. Они стояли перед входом в ресторан, на витрине которого сверкала красная надпись: «Тетразини».

– Это здесь, – сказал Луис. – Они ждут нас в отдельном кабинете.

– Уже довольно поздно. – Марио взглянул на свои часы. – По местному времени сейчас почти полночь.

– Нестрашно, подождут.

– Ты не сказал, как их зовут, Лу. Как к ним обращаться?

– Тебе это не нужно, – ответил Дефацио, направляясь к дверям ресторана. – Никаких имен... Все, что от тебя требуется, это быть вежливым... Понимаешь, что я имею в виду?

– Мог бы об этом и не говорить, Лу, – запротестовал Марио. – Только объясни, при чем тут вежливость?

– Пойми, он дипломат высокого ранга, – объяснил саро supremo, взглянув на своего спутника, человека, который едва не убил в Манассасе Джейсона Борна. – Он работает на Рим и вращается в самых высоких кругах, но у него есть прямая связь с патронами на Сицилии. И он, и его жена – птицы высокого полета... Их работа высоко ценится. Ты меня понимаешь?

– И да и нет, – признался Марио. – Если он занимает такое высокое положение, почему он согласился пасти наши мишени? Ему это вроде не по рангу?

– Потому что он вхож туда, куда нашим pagliacci и близко не подойти, понимаешь? Я дал знать нашим людям в Нью-Йорке, кто наши клиенты, особенно один из них, capisce? Наши шефы и в Манхэттене, и в поместьях к югу от Палермо пользуются особым языком, понимаешь?.. Все сводится к простой формуле: «Сделай» или «Не делай».

– Кажется, понимаю, Лу. Мы должны показать уважение.

– Уважение – да, мой добрый кузен, но не слабость, capisce? Никакой беспомощности! Пускай все знают, что этой операцией от начала до конца руководил Лу Дефацио. Понял?

– В таком случае, может, мне отправиться домой к Энджи и детям? – засмеялся Марио.

– Что?.. Заткнись, cugino! Деньги, которые ты заработаешь, обеспечат ренту всему твоему выводку.

– Их всего пятеро, Лу...

– Идем. Запомни, уважение уважением, но мы не пойдем ни на какие дерьмовые штучки.

Отдельный кабинет был декорирован в духе, характерном для ресторана «Тетразини». Стены были расписаны выцветшими фресками с изображением пейзажей Рима, Венеции и Флоренции. Ненавязчивая музыка, главным образом оперные арии и тарантеллы, и мягкое освещение создавали атмосферу интимности и уюта. Все дышало Италией. Если бы саро забыл на минуту, что он в Париже, у него могло возникнуть впечатление, что он ужинает на римской виа Фраскати в одном из многочисленных семейных ресторанчиков, которыми славится эта старинная улочка.

В центре кабинета стоял большой круглый стол, покрытый темно-красной скатертью. Над столом спускалась довольно скромная люстра. Вокруг стола стояли четыре стула. Кроме того, стулья были расставлены вдоль стены, т. е. всегда была возможность разместить в кабинете значительное число гостей и при необходимости вооруженную охрану: За столом сидели мужчина и женщина. Мужчина был смуглолицый, с темными вьющимися волосами; располагавшаяся слева от него женщина средних лет была в вечернем платье. На столе стояли бутылка «кьянти классикс» и массивные бокалы. На стуле рядом с мужчиной лежал черный кожаный чемодан.