Кот, который приезжал к завтраку

Оглавление

В Солнечном зале он вежливо кивнул другим гостям и занял столик в углу, где и нашёл карточку, на которой Лори от руки написала:

С ДОБРЫМ УТРОМ!

Понедельник, 9 июня

Ореховые пончики с кленовым сиропом

и сосиски из индюшечьих шеек

или луково-эстрагоновый омлет

с цыплячьей печенкой соте.

Угощайтесь оладьями, бисквитами,

домашним вареньем,

фруктовыми соками и кофе

или молоком

— Блинчики восхитительны, — сказал Квиллер плосколицей официантке, шнырявшей по Солнечному залу. — Миссис Бамба сама их готовила?

— Угум, — ответила она с полным равнодушием.

Когда время завтрака миновало, он оставил свой кофе и пошёл в офис, где обнаружил изможденную, тяжело опустившуюся на стул Лори.

— Завтрак был великолепный, — сказал он. — Моё почтение повару.

— Сегодня я всё приготовила сама, — устало ответила она. — Моя кухарка не явилась, а официантка опоздала. Столики, пока она не пришла, обслуживали двое гостей-добровольцев. Я считаю, что островитянок нанимать можно, но они бывают отвратительно небрежны. Вот почему, должно быть, отель нанимает ребят из колледжа. Но так или иначе, я рада, что тебе понравился первый наш завтрак. Ты ел пончики или омлет?

— Если предельно честно, так я съел и то и другое.

Лори восторженно вскрикнула.

— А спал хорошо? Кровать удобная?

— Всё было чудесно, кроме котовой осады нашей задней двери.

— Вот ужас! Извини. Они тебя здорово обеспокоили? Такое случается, когда бездомные коты из других гостиниц приходят на нашу территорию. У нас тут живут трое своих бездомных, которых мы подкармливаем: Билли, Спотс и Сюзи. Они жили здесь ещё до нас, и мы их усыновили. На острове вообще множество одичавших кошек.

— Что же всё-таки островитяне думают о курорте, который нарушил их уединение? — спросил Квиллер.

— Старожилы категорически против, но они могут устроиться на работу. Кухарка у меня — старушка. Мистер Бидл, который укрепил нам ступеньки, уже имеет правнуков. А старик, который правит повозкой, такой же сердитый, как его лошади. Молодые островитяне, конечно, рады получить работу; они не столь нелюдимы, но они, правда, не такие яркие личности. Они хорошие работники, когда — или если — они с тобой общаются, но я хотела бы, чтобы они относились к своим обязанностям серьезнее.

— Я хотел бы поговорить с кем-нибудь из них о жизни на острове до открытия курорта. Они согласились бы?

— Как правило, они стеснительны и чураются посторонних, но есть тут одна более открытая женщина. Она выросла здесь, посещала на материке высшую школу и работала там в разных ресторанах. Теперь она вернулась на остров и открыла кафе для туристов — с помощью Фонда К., конечно. Ты, вероятно, слышал о «Семейном кафе» Харриет?

— Фонд К. никогда мне ни о чём подобном не сообщает, — ответил он. — Где она поселилась?

— Тут недалеко, вверх по берегу, в одном из старых домиков. Она кормит ланчами и обедами — домашняя кухня по умеренным ценам. Большинство наших гостей туда ходит с удовольствием. А ещё она сдает верхние этажи под спальни для летней обслуги отеля. Аккуратно устроено. Дон Эксбридж руководил всем проектом и обо всем подумал.

— Как фамилия Харриет?

— Бидл. На острове полно Бидлов. Тот, которые починил наши ступеньки, — её дедушка. Она привела его ко мне, когда я была в отчаянии. Харриет славная. Она даже работает добровольным пожарным.

Перед уходом Квиллера представили всему выводку семьи Бамба. Шу-Шу, Шеба, Триш, Наташа и Шерман были здесь постоянными жильцами.

— А разве Пушкина у вас не было? — спросил Квиллер.

— Пушкин скончался. От старости. Шерман беременна.

Затем — дети. Старший, Ясон, был сейчас на материке, в первом классе школы. С фотографии глядел шестилетний живчик, светловолосый, как мать. У разговорчивого четырехлетнего Митчела были столь же чёрные, как у отца, волосы и вдумчивое лицо, а говорил он так серьёзно, что Квиллер как мог старался его понять.

— Он хочет знать, — перевела его мама, — не поиграешь ли ты с ним в домино?

— Я не умею, — ответил Квиллер.

На самом деле, подрастая, он играл в домино с матерью — единственный ребёнок в доме единственного родителя, — и эта игра вкупе с уроками музыки и вытиранием посуды была кошмаром его детства.

— Митчел говорит, что научит тебя играть, — сказала Лори. — А это Амуретта, наша младшенькая. Она у нас очень умная, и мы думаем, что когда-нибудь она станет президентом Соединенных Штатов… Амуретта, скажи мистеру Квиллеру, сколько тебе лет.

— Два — в апреле, — чистым голосом сказала крошка. Она была красивая девчушка с обаятельной улыбкой.

— Это было в прошлом году, Амуретта, — поправила её мама. — В нынешнем апреле тебе стукнуло три.

— Вот что я вам скажу, — заметил Квиллер. — Вам лучше поменять ей имя, или она ни за что не пройдет через предварительное голосование в Нью-Хемпшире. СМИ уж постараются обыграть такое имечко, как Амуретта.

Затем он попросил Лори подыскать местечко для чехлов из «Четырех очков», потому что у него, кажется, аллергия на краску.

— Я всё поснимал нынче ночью, — сказал он, — и сегодня у меня ни бронхита, ни астматического кашля.

— Вот уж не знала, что у тебя аллергия, Квилл. Плохо дело. Экономка сегодня срочно уберет их.

— Они все в стенном шкафу спальни, — сообщил он. — Скажи ей, чтобы кошек не выпустила.

В центральном пункте проката Кваллер взял велосипед-вездеход — впереди у него было первое островное приключение, поездка к маяку. Дорога западного побережья все время шла вверх. Когда он проезжая мимо гостиницы «Домино», гости помахали ему с крыльца, а Митчел погнался за ним, как дружелюбная собачонка, разве что не лая. Он проехал три других ПП, «Семейное кафе» Харриет и уникальное заведение под названием «Курортные помощники». Согласно вывеске на фасаде перестроенного домика, они «сидели с вашим ребенком, стирали вашу рубашку, пекли торт ко дню вашего рождения, пришивали вам пуговицу, закупали вам продовольствие для пикника, писали и отправляли ваши открытки, посылали вашим адресатам ириски и чистили вашу рыбу».