Белорусский набат

• Предыдущая
• 52/96
• Следующая

– Вывозят, – безразлично ответил премьер. – В России цены выше, потому бизнесмены и сделали упор на экспорт продукции.

– Перестаньте мне кивать на Россию! – опять разошелся Президент и потряс многостраничной ксерокопией. – Вот у меня реестр закупочных цен. Где вы тут видите, что экспортные цены выше? Не знаете? А я вам отвечу. Именно наши чиновники установили такие правила, что продукция по несколько дней задерживается на не приспособленных для хранения складах. Якобы для сертификации… И яйца начинают портиться. Из-за двух-трех бюрократов мы стали терять до двадцати процентов продукции… Значит, так, Михаил Сергеевич. У вас время до завтрашнего утра, чтобы решить данную проблему. Вредные распоряжения отменить, процедуру сертификации свести до минимума, виновных наказать. Я ясно выражаюсь?

– Понял, Александр Григорьевич. Разберусь…

Глава 7
Драник-самурай

Небольшую толпу, собравшуюся возле импровизированной трибуны, Рокотов заметил издалека.

Он не торопясь дошел до того места, откуда были слышны возбужденные голоса выступавших, привалился плечом к бугристому, нагретому лучами солнца стволу каштана, вытащил сигареты и принялся слушать.

Разнообразием речи митингующих не отличались.

Поливали грязью Президента, обвиняли КГБ и его главу генерала Мицкевича в «геноциде» белорусского народа, взывали к прогрессивной международной общественности в целом и к Государственному Департаменту США в частности, косноязычно повествовали о судьбах диссидентов и визгливо требовали проведения какого-то референдума.

Милиции поблизости не наблюдалось.

Влад дисциплинированно выбросил окурок в урну, сделал два десятка шагов и очутился за спинами собравшихся.

– …Режиму мы говорим решительное «нет»! – стоящий на возвышении узкоплечий юноша с длинными сальными волосами и хипповскими «фенечками» на одежде нескладно взмахнул костлявой рукой. – Диктатура не пройдет! Не для этого мы свергали власть коммунистов и Москвы! Молодежь свободной Беларуси не будет жить под властью красно-коричневых тиранов и их пособников из КГБ! Во главе с нашим лидером Анатолием Голубко мы выметем эту заразу из нашего общего дома!

Слушатели зааплодировали.

На место юноши взобрался немолодой очкарик в мятом костюме, поддерживаемый с двух сторон такими же слегка потасканными личностями.

– Дгузья!

Рокотов тихо хрюкнул. Оратор выглядел плохой пародией на Ульянова-Ленина. Дерганые движения, выброшенная вперед рука, захлебывающаяся речь, картавость. Не хватало только бородки, кепочки и красного банта в петлице обсыпанного перхотью пиджака.

– Мы собгались здесь в знаменательнейший для нас день! Говно год назад я и мои товагищи из «Хагтии девяносто восемь» заложили в самом центге Минска пегвый камень кгушения кговаго-го гежима! Вы помните этот день, – оратор выдержал небольшую паузу. – Нас тогда пытались газогнать сатгапы в погонах, но у них ничего не вышло. Нагод встал на защиту демокгатии! Да, это так, дгузья! Мы не позволили этим костоломам, последнему оплоту гежима Лукашенко, за-пгетить наш митинг. И мы победили! Сатгапы по-зогно бежали, – очкарик покачнулся и чуть не упал. – С тех пог минул целый год. Так чего же мы добились за эти тгиста шестьдесят пять дней? А я скажу вам, чего! Мы добились того, что вся евгопейская общественность в едином погьгве пготестует пготив диктатога, тгон под ним качается, и только Госсия его еще принимает у себя. Но это уже агония! И вы увидите уже послеза-втга, как мы сметем колонны подгучных тигана! Диктатуге – нет!!!

– Не-ет!!! – в едином порыве выдохнула толпа.

– И это архиважно! – крикнул биолог, сохраняя серьезное выражение лица. Картавый на секунду сбился с мысли.

– Да, товагищ правильно сказал… Мы дадим ответ тигану! С пегвого июля начинаем акцию неповиновения. Все на демонсгации! Пусть нас бьют дубинками, пусть сажают в застенки, но мы не сдадимся! Истинные патриоты Белагуси с нами! И мы сильнее тигана вместве со всеми его пгихлебателями, потому что мы вместе! А тепегь я пегедаю слово нашему гостю из Укгаины. По-пгиветствуем его! Огест Педюк!

«Дал Бог фамилию, – Владислав продвинулся чуть ближе к возвышению, на которое уже лез толстяк со следами трехдневного запоя на изрытой оспинами лоснящейся физиономии. Толстяка заметно качало. – Почти как Голубых…» Историю про зубного техника по фамилии Голубых [Реальный случай, описанный в санкт-петербургской прессе] ему рассказал незабвенный Димон Чернов. А Димону ее поведал корешок по кличке Глюк, сопровождавший братка с погонялом Комбижирик в районную стоматологическую поликлиннику.

Дело было так.

У Комбижирика разболелся зуб. И не просто зуб, который при наличии обычной для «правильного пацана» силы воли и стакана водки можно выколупнуть примитивными плоскогубцами, а корень под коронкой.

Пришли Комбижирик и Глюк на прием. В ту самую поликлинику, где признанным специалистом в зубной ортопедии считался доктор Евсей Филимонович Голубых. Но сие братанам было неведомо. Им как-то не пришло в голову просматривать список врачей, вывешенный в вестибюле.

Да и не до того было. Комбижирик за щеку держится, верный «кунак»

Глюк вокруг суетится. Денег сунули в кассу – и все дела.

В осмотровом кабинете две милые женщины усадили больного в кресло и повели меж собой непринужденную беседу на профессиональную тему.

– Да-а, – сказала одна из них, глядя прямо на пациента. – Боюсь, просто так не справимся. Надо «опускать»…

Стоит заметить, что на стоматологическом жаргоне слово «опускать» имеет значение «снять коронку». А совсем не то, что подумали мгновенно напрягшиеся Глюк с Комбижириком.

• Предыдущая
• 52/96
• Следующая