Заезд на выживание

Оглавление

Я всматривался в лица присяжных и наделся, что они успели хорошо отдохнуть за четыре дня. Потому как сегодня им понадобится проявить особое внимание и сосредоточенность, вникнуть в значение каждого представленного факта и прозвучавшего слова.

— Мистер Мейсон? — судья смотрел на меня со своего возвышения.

Настал мой час.

— Спасибо, ваша честь, — сказал я и поднялся. — Защита вызывает… — И тут вдруг во рту у меня пересохло, а язык стал казаться большим и неповоротливым. Я отпил глоток воды из стакана. — Защита вызывает мистера Роджера Рэдклиффа.

Роджера Рэдклиффа ввел в зал заседаний судебный пристав, указал ему, где занять место. А затем попросил назвать полное свое имя.

— Роджер Кимбл Рэдклифф, — уверенно и громко произнес свидетель.

Затем ему подали Новый Завет, попросили поднять над книгой левую руку и прочесть вслух с карточки: «Клянусь всемогущим Создателем нашим, что все, сказанное мной здесь, будет правдой, только правдой и ничем, кроме правды».

Вашими бы устами да мед пить, подумал я.

И поднялся, но, прежде чем успел что-то сказать, Рэдклифф обратился к судье.

— Ваша честь, — сказал он, — лично я понятия не имею, по какой причине меня вызвали сюда сегодня. Со Скотом Барлоу знаком не был. Хотя, конечно, знал, кто он такой. Ни разу не говорил с ним, а он не пользовался ни одной моей лошадью. Ваша честь, я человек занятой, у меня большое хозяйство, которым надо управлять. И совершенно нет времени ходить по судам.

Он стоял, выпрямив спину, и смотрел на судью с обиженным лицом человека, которому совершенно беспричинно доставили большие неудобства. Всем своим видом он давал понять судье, что лучше бы его отпустить, и немедленно, позволив вернуться к неотложным делам.

— Мистер Рэдклифф, — сказал судья, — сторона защиты имеет полное право вызвать любого свидетеля, кого считает нужным, при условии, что данные им показания будут иметь отношение к делу. О последнем пока что судить не могу, поскольку мистер Мейсон еще не задал вам ни одного вопроса. Но будьте уверены, — тут судья даже слегка повысил голос, — если я сочту ваше присутствие здесь напрасной тратой вашего времени или же времени участников процесса, вас немедленно отпустят. Только решать это буду я, а не вы. Вам ясно?

— Да, ваша честь, — ответил Рэдклифф.

— Мистер Мейсон? — обратился ко мне судья.

— Спасибо, ваша честь, — сказал я. Весь уик-энд я не думал ни о чем другом, кроме как лучше провести этот допрос, проработал всю тактику. И вот теперь, когда возможность представилась, вдруг растерялся. Ведь первым делом я хотел спросить, насколько хорошо он знал Скота Барлоу, но теперь необходимость в этом отпала.

Я отпил еще глоток воды. В зале стояла мертвая тишина, глаза всех присутствующих были устремлены на меня. Все ждали.

— Мистер Рэдклифф, — начал я, — не могли бы вы пояснить суду, чем именно занимается ваша компания?

Этого вопроса он явно не ожидал и, похоже, немного расслабился, перестал злобно щурить глаза, морщинки на лбу разгладились.

— Мой основной бизнес, — начал он, — состоит в управлении Центром по размножению лошадей.

— Не могли бы вы пояснить присяжным, в чем именно заключается работа вашего центра? — спросил его я.

Роджер Рэдклифф покосился на скамью присяжных.

— Это имеет отношение к делу? — тут же спросил судья.

— Да, ваша честь, — ответил я. — В ходе дальнейшего допроса я постараюсь показать, какое именно отношение к делу это имеет.

— Хорошо, продолжайте, — кивнул судья. И посмотрел на присяжных. — Прошу, отвечайте на вопрос, мистер Рэдклифф.

Роджер Рэдклифф раздраженно высморкался.

— По-моему, это очевидно из самого названия.

Я молча ждал продолжения. И ему пришлось продолжить.

— Каждый год к нам привозят около двухсот кобыл. Жеребята появляются на свет в соответствующих условиях, под присмотром ветеринаров и целой команды специально обученных конюхов. Наш центр стал весьма популярен среди конезаводчиков и владельцев лошадей, они вполне довольны уровнем обслуживания и заботы, которые получают поступившие к нам животные.

Двести кобыл — это примерно в два раза больше того числа, что выдал мне Ларри Клейтон десять дней тому назад, сидя закинув ноги в ковбойских сапогах на стол. Однако я не стал уличать Роджера Рэдклиффа в столь незначительном преувеличении и саморекламе, которые он только что продемонстрировал.

— И как долго существует ваш бизнес? — спросил я.

— Лет семь-восемь, — ответил Рэдклифф. — Но он все разрастается и расширяется, особенно в последнее время.

— И каковы же причины этого расширения? — спросил я.

— Просто мы работаем на совесть, — ответил он. — И потом за последний год я смог сделать в бизнес значительные инвестиции.

— И наличием средств для этих инвестиций вы, судя по всему, обязаны успехам своего жеребца по кличке Перешеек? — спросил я.

— Да, — ответил он. — Именно так.

— Мистер Рэдклифф, — начал я, — некоторые из членов жюри присяжных не слишком разбираются в скачках. Так что, может, вы расскажете им о своем Перешейке поподробнее?

Я взглянул на судью. Он смотрел прямо на меня, приподняв кустистые брови, отчего они практически слились с пышным париком из конского волоса.

— Строго говоря, Перешеек уже не является моей лошадью, — ответил Роджер Рэдклифф. — В конце прошлого года его отправили на конезавод, и теперь акции на него принадлежат другим людям и организациям. Я сохранил лишь две акции из шестидесяти.