Лето двух президентов

Оглавление

Глава 12

После определения кандидата в вице-президенты началась избирательная кампания по выборам первого президента России. Теперь повсюду только и говорили о предстоящих выборах, за которыми внимательно следили не только в соседних республиках Советского Союза, но и во всем мире. Очень важно было победить сразу в первом туре, чтобы снять все вопросы оппонентов.

Утром Ельцин приехал к себе и встретился с Полтораниным. Михаил Никифорович Полторанин занимал должность министра печати и информации. Он был политическим обозревателем АПН, секретарем Союза журналистов, когда Ельцин предложил ему должность министра. До этого в течение нескольких лет Полторанин занимал должность главного редактора «Московской правды», причем главным он стал именно при первом секретаре горкома Ельцине. Почти сразу после снятия Ельцина Полторанину пришлось уйти из газеты.

Имидж Полторанина во многом был создан именно благодаря его уходу из «Московской правды». На самом деле он был довольно посредственным журналистом, и руководимая им газета никогда не отличалась особым читательским интересом, как, например, постперестроечный «Огонек» или «Московские новости». Невероятная популярность этих изданий была связана не только со смелыми публикациями журналистов, но и с позициями обоих главных редакторов – Виталия Коротича и Егора Яковлева.

Почти каждый выпуск журнала и газеты не просто зачитывался до дыр, его передавали из рук в руки, обсуждали в трудовых коллективах, о нем спорили и говорили даже политики. Однако парадокс этих журналистов состоит еще и в том, что, если проследить истории их жизни в развитии, получается несколько иная картина. Коротич, всегда отличавшийся поразительной верностью партии и даже опубликовавший свой публицистический роман «Ненависть» об американских империалистах, превратил «Огонек» не просто в очень популярный журнал. Там начали печаться и откровения на исторические темы, разоблачения политических деятелей прошлого. Можно сказать, что «Огонек» Коротича сыграл известную роль в просвещении народа. И поразительно, что уже в девяносто первом году так ратовавший за перестройку, гласность и демократизацию советского общества бывший критик американского империализма Коротич уехал преподавать в Бостонский университет.

Что касается Егора Яковлева, его история еще более печальна. «Московские новости» при либеральном Горбачеве стали не просто рупором свободы, а даже своеобразным клубом. Рядом со зданием газеты обсуждались статьи не только самих «Московских новостей», но и все остальные газеты, передавались друг другу самиздатовские публикации. В какой-то момент Яковлев поверил, что он и есть настоящий гуру информации, человек, который несет свободу прессы в массы. Это отчасти действительно так, но нельзя было настолько серьезно верить в свою миссию. В результате он начал уходить почти отовсюду, где появлялся, так как не мог сработаться ни с коллективами журналистов, ни с руководителями. Показательно, что в конце девяносто второго года именно Ельцин снимет его с работы руководителя телерадиокомпании.

Если критически проанализировать эти громкие разоблачительные статьи с позиций сегодняшнего дня, обнаруживается странная картина. Любая статья или публикация внешне выглядит абсолютно объективно. Более того, она открывает читателям иногда неизвестные прежде страницы истории, разоблачает бывших кумиров. Кажется, все верно, все факты соответствуют действительности, – например, если взять такого одиозного политика, как Жданов, который был при Сталине фактически одним из самых верных и приближенных людей. Опубликованная статья «Ждановская жидкость» вызвала настоящий шок у читателей. Здесь все было правдой – и преследование инакомыслящих, и позорное выступление против Зощенко и Ахматовой, и участие в массовых репрессиях. Все абсолютно правильно. Жданов действительно одиозный исполнитель воли вождя, и здесь невозможно опровергнуть ни один факт. Но были и другие факты. С подачи «Огонька» Жданов превращается в абсолютное чудовище, а популярные авторы начинают придумывать истории про то, как в блокадном Ленинграде Жданов и его партийное окружение усиленно питались и не испытывали ни в чем нужды. Любой блокадник знает, что это неправда. Конечно, в Смольном нормы питания были выше, чем в среднем по городу. Но партийные сотрудники осажденного и блокадного Ленинграда в массе своей не просто голодали, они умирали на своих местах, продолжая работать в условиях, когда даже выживать было невозможно. И благодаря их организаторской деятельности обреченный на смерть, голодный и холодный город сумел выжить. И одиозный Жданов вместе со своим заместителем Кузнецовым были руководителями этого процесса.

Все, что было написано плохого о Жданове, соответствовало действительности. Но было и другое. Была оборона города, ставшего символом сопротивлению нацизму. Жданов не покинул, казалось бы, обреченный Ленинград, оставаясь в нем до конца. И город выжил, вопреки всем расчетам гитлеровского командования. Может, пора несколько пересматривать собственную историю и публиковать более объективные статьи о бывших политиках, осуждая их за преступления и воздавая им должное за их заслуги? Может, именно так следует подходить к собственной истории, не осуждая и не презирая ее, как в постперестроечный период, но и не замалчивая и не возвеличивая, как в годы, предшествующие этому периоду.

Полторанин был из числа «пострадавших» за Ельцина, и именно поэтому тот решил сделать уже знакомого главного редактора министром печати. В следующем году он даже выдвинет Полторанина заместителем председателя правительства России. Но уже через несколько месяцев президент уберет Полторанина из правительства, переведя руководить специальной комиссией по архивам. Слишком много людей из бывшего окружения Ельцина не выдерживали это неожиданное испытание властью, не могли соответствовать новым реалиям российской действительности.