Паутина прошлого

Оглавление

Я сама понимал, что это глупо, но не могла просто стоять и смотреть, как передо мной умирает человек. Или уже умер. Нет! — поспешила я уверить саму себя. Если я не могу нащупать пульс, это еще ничего не значит. Просто, нужен врач, и тогда все будет в порядке…

Никита быстро поднялся наверх, я слышала его торопливые шаги, и понимала, что с каждой секундой тает надежда на то, что несчастный выживет. Не желая тратить время, я попыталась развязать ему руки. Мои дрожащие пальцы то и дело соскальзывали с мокрой веревки, но вскоре мне это все же удалось, и я положила бедолагу на пол, не замечая, что вся испачкалась в его крови.

— Какого черта? — Мишке не потребовалось спускаться дальше трех ступенек, чтобы оценить происходящее, — Дерьмо!

Нервно процедив что-то еще, он стремительно развернулся и выбежал прочь. Наверху послышались голоса, и, судя по всему, они принадлежали кому-то из охраны. Минут через десять, когда я уже потеряла всякую надежду дождаться помощи, и решила подняться, ко мне спустился Никита, подавая всяческие знаки, чтобы я молчала.

— Что происходит? — все же шепотом спросила я, — ты вызвал скорую? Они приедут?

— Они не приедут, — вместо Никиты мне ответил Мишка.

— Почему? Я же просила! Этот человек умирает, ему нужна помощь! — мой голос почти сорвался на крик.

Мишка подошел к раненому, и приложил пальцы к его шее:

— Он мертв. И умер совсем недавно, судя по тому, что тело еще не успело остыть, а кровь до сих пор сочится из ран.

— Мы можем ошибаться!

— Посмотри правде в глаза! — резко бросил Мишка, — он мертв. Он и не должен был выжить. Похоже, этим подарочком мы обязаны нашему другу. Не знаю, что он затеял, но не удивлюсь, если через минуту здесь будут менты

— Бред, — выдавил Никита, — зачем ему это?

— Не знаю, но боюсь, что скоро мы все это узнаем, — Миша оглядел голую израненную грудь человека, и вздохнул, — его пытали. И судя по количеству крови на полу, это произошло здесь, в нашем доме. А это значит — что бы мы ни рассказали в ментовке, нас не станут слушать. Есть тело и трое подозреваемых, здесь полно наших отпечатков. Мы ничего не можем доказать.

И повернувшись ко мне, с иронией добавил:

— Алешка был не прав. Смерть решает не все проблемы.

Я бессильно опустилась прямо на пол. Это замкнутый круг! И разорвать его нет никаких шансов. За что? Почему?

— Где была охрана? Почему они позволили ему это сделать? — обреченно спросила я.

— Он их вырубил и связал. Потом отключил сигнализацию и пустил в вентиляцию газ.

— Так просто, — истерично усмехнулась я.

— Он профессионал, и явно хорошо знаком с этим делом.

— Что ты сказал охране? — поинтересовался Никита.

— Ничего, — гневно выдавил Мишка, — заплатил им и выгнал к чертовой матери. К тому же, сейчас они нам только помешают.

— Помешают в чем? — уточнила я.

— Избавиться от тела. Или ты хочешь дождаться, пока сюда нагрянет милиция с обыском? Учти, спрашивать они умеют, главное, знать, что именно.

— А ты не думал, что тот тип только этого от нас и ждет?

— Ты видишь какой-то другой выход? — дождавшись пока молчание станет совсем угнетающим, он принялся обыскивать одежду несчастного. Она была свалена грудой прямо на полу. Быстро обшаривая карманы, он то и дело оборачивался к входу в подвал, словно каждую минуту ожидая увидеть там врывающуюся к нам группу захвата. Наконец, нащупав что-то в очередном кармане, он вынул какой-то документ, больше похожий на пропуск, и матерно выругался.

— Что случилось? — с безнадежной мукой в голосе спросил Никита, все это время, затаив дыхания следя за действиями нашего приятеля.

— Это удостоверение. Он мент.

— Не может быть! Твою мать! — наши возгласы слились в один, и в подвале снова воцарилась тишина.

— Казарин, Илья Сергеевич, — нарушая тишину, прочитал Мишка, — майор милиции. Чтоб его!

Мишкина злость была мне понятна. Подстава, которую организовал нам наш неведомый враг, была исполнена мастерски. И не оставляла нам шансов выбраться чистенькими из этого дерьма. По крайней мере, мне, так точно. Я оглядела свои руки в подсыхающей крови, и мне захотелось немедленно сбросить одежду и забраться под душ.

— Нам нужно избавиться от тела, — словно озвучивая мысль, которая уже довольно долго витала в воздухе, твердо сказал Мишка.

— Ты же не хочешь сказать, что мы должны… — напряжение, чувствовавшееся в голосе Никиты, охватило и меня.

Неужели? Неужели я пойду на это? Переступлю через себя, и позволю испачкаться в этой грязи? Хотя, куда уж больше? Мишка не видел другого выхода, и судя по всему. Никита склонен его поддержать. А я… Что же, разве не затем я сюда приехала? Узнать, на что способны мои друзья, и как далеко готовы зайти, чтобы спасти себя? Теперь я с ними, чтобы это для меня не значило.

— У нас мало времени — резко сказала я, стараясь не смотреть в лицо мертвого человека.

XV

1993 год…

— Александр Николаевич, я закончила, — бодрый голосок Марины прорвался сквозь полудрему. Мужчина приоткрыл глаза и посмотрел на стоящую перед ним девушку. Ему была противна эта слабость и беспомощность, когда он, в общем-то, еще не старик, вынужден принимать помощь от посторонних. Пахомову никогда не доводилось столько времени проводить на одном месте, в праздности и уюте, хотя много лет мечтал о том, что настанет время, и ему удастся наконец-то осесть. Когда-то он отказался от многого, чтобы вести бродячую, полную приключений и острых ощущений жизнь. Но шли годы, сменялись города и страны, лица тех, кто его окружал, и Пахомов начал чувствовать что то, что еще недавно было для него так важно постепенно теряло смысл. Но было поздно — молодость прошла, семью сохранить не удалось. И теперь все, что у него оставалось — дом в маленьком провинциальном городке и надежда! Большая надежда на то, что все еще можно исправить. Александр Николаевич знал… он был уверен, что нужно просто подождать…