Паутина прошлого

Оглавление

— Не спишь? — его преувеличенная забота меня насторожила.

— Не сплю, — я сделала попытку встать, но меня остановил его упреждающий жест:

— Не стоит, я не надолго. Просто хотел показать тебе кое-что. Думаю, это сможет тебя заинтересовать.

Он кинул на кровать небольшой плотный конверт, и, развернувшись, зашагал из комнаты. Остановился у самой двери, и достал из кармана мой мобильник:

— Думаю что теперь могу его вернуть. Вряд ли после всего тебе придет в голову делать глупости. Учти, у меня есть копии.

Как только за Харламовым закрылась дверь, я схватила в руки конверт — интересно, что ему удалось собрать. С первых же страниц мне стало понятно, что он хорошо выполнил домашнее задание. Какая кропотливая работа! Собрать здесь практически все, что когда-то составляло жизнь Марины Плетневой: фотографии, копии дел, свидетельские показания. А ведь я считала, что подчистила все концы. Значит, ошиблась. И теперь моя судьба в руках Харламова. Вот уж чего не ожидала — так это попасть в зависимость от кого-то, кто настолько неприятен, кто меня настолько ненавидит. Впрочем, любая зависимость — это кабала, из которой, порой нет выхода.

Я потянулась к мобильнику, и, удостоверившись, что мне никто не звонил, отшвырнула его подальше. Что же, похоже, мои друзья слишком легко и быстро поверили в мою безопасность. Означает ли это, что в данный момент их все устраивает? Или это лишь способ, чтобы избавиться от меня? И что они собираются делать дальше? Искать утерянный камень? Выслеживать нашего преследователя? А я уверена, что этот человек действует по собственной воле, а не нанят кем-то, чтобы запугать нас и заставить навсегда убраться отсюда. Возможно, кем-то из тех, кого я хорошо знаю…..

Мысли снова вернулись к Страннику и дневнику Пахомова. Если верить его записям, бриллиант убивает всех, кто пытается им завладеть. Но каждый из нас держал его в руках. О себе я не могу говорить с уверенностью, но некоторые ощущения просто невозможно забыть. Это как рефлексы, говорящие о том, как тебе надо дышать или ходить. Значит, камень был у нас в руках, но мы все еще живы. И что из того? Пахомов ошибся? Или я все еще чего-то не понимаю?

Звонок разбудил меня всего лишь через несколько минут, после того, как мне удалось уснуть. Вяло сказав «Алло», я вслушивалась в слова того, кто говорил со мной по ту сторону. Нажав отбой, я не могла прийти в себя от того, что услышала. Вот только времени на то, чтобы осознать услышанное у меня не было. Нужно действовать. И немедленно.

Выйдя из комнаты, я убедилась, что Харламов уже уснул. На диване… Как по-джентельменски. Черт! Меня охватывал ужас при мысли, что придется его разбудить, да еще о чем-то просить. А, учитывая его ко мне отношение, шансы на успех сводились к нулю.

— Дима! — тихо позвала я, присев на краешек.

Он никак не реагировал. И тогда я медленно протянула руку, чтобы коснуться плеча, тут же взвыв от боли. А он не пытается облегчить мне жизнь!

— Чего тебе? — недовольно, без малейшего признака сна, спросил он.

— Мне нужно уйти!

— А больше тебе ничего не нужно?

— Пожалуйста! Это важно! — я сама не заметила, как мой тон стал просящим.

— Для кого именно? — он все еще крепко сжимал руку, и я поняла, что если он не отпустит, на глазах невольно появятся слезы. Я уже чувствовала их приближение. Еще панику и страх. Страх, что не успею!

— Для меня, — я почти всхлипнула, толком не понимая, от боли, или обиды, — звонили из больницы… Тетя Клава… Ей плохо, я должна быть с ней. Пожалуйста!

Никак не реагируя на мои слова, он смотрел сквозь меня, словно я была совершенно прозрачна. Никто и ничто! Пустое место.

— Я не лгу! Если бы я хотела сбежать, то придумала что-то другое. Но не это!

— Но тебе ведь некуда бежать, — тихим голосом напомнил Харламов.

— Мне нужно быть там, рядом с ней!

— Мы не всегда получаем то, что хотим, — сухо заметил он.

— Пожалуйста! — я не заметила, как сползла с дивана и опустилась перед ним на колени. Замерев, я умоляюще смотрела на мужчину, ожидая его решения словно приговора.

— Я отдам тебе камень, — хватаясь за соломинку, выдавила я.

Он встал, и, обойдя меня, вышел из комнаты. Я почувствовала, как сжимается сердце. Неужели все кончено? Она там, совершенно одна, ждет меня, надеется, что я приду. Понимая, что сейчас готова на все, даже наброситься на этого подонка, и попытаться его убить, я все еще стояла перед диваном на коленях, не в силах подняться. В ушах шумело, руки мелко дрожали, и мне не сразу удалось понять его слова:

— Собирайся.

Ночью больница не принимала посетителей, однако для нас сделали исключение. Может быть, узнали во мне постоянного клиента, но, скорее всего на дежурного повлияло несколько хрустящих бумажек, протянутые Харламовым. Как странно! Не ожидала от него такой щедрости. Думала, а скорее, надеялась, что он ограничится ролью водителя.

Больше не обращая внимания на своего спутника, я проследовала за врачом по коридору к палате тети. Тихо войдя, чтобы не беспокоить ее, замерла у двери, не в силах поверить, что еще несколько дней назад с ней говорила. Мы шутили, спорили, откровенничали, но она ни словом не обмолвилась о том, что больна. Почему? Неужели не доверяла мне? Не хотела волновать? Но почему?

— Мариночка! — тихо прошептала тетя Клава, и я тут же оказалась рядом с ней. Бледная с синими прожилками рука потянулась ко мне, и я слегка сжав, чтобы не причинить боли, прижала ее к груди.

— Почему? Почему ты не сказала мне раньше?

— Это сердце хорошо мне послужило, но мое время закончилось. Каждый должен от чего-то умирать. Прости, дорогая. Но разве это что-то могло изменить? — было видно насколько ей тяжело говорить, — мне не хотелось, чтобы наша первая за столько лет встреча была испорчена болезнью.