«Огненное зелье». Град Китеж против Батыя

• Предыдущая
• 43/128
• Следующая

– Оперативный простор… – пробормотал я. – Хорошо местность знаете, даже карты не надо.

– Довелось хаживать, когда мордву замиряли, – пояснил отец Григорий, – я тогда еще тысяцким был.

– Ясно, – я еще раз внимательно посмотрел на карту. – Значит, князь идет с дружиной к Керженцу, переправляется, оставив часть ратников тут, – я ткнул в точку на карте, – затем он проходит здесь, проверяет все места, где черемис Никола видел степняков, и, если их не находит, идет к Безменинскому броду и движется вниз по реке.

– Именно так, – подтвердил отец Григорий.

– Хороший план, – сказал я. И мысленно хихикнул – некоторый подтекст выражения, вкупе с тем, что мы тут все за всех решили, несколько веселил. – Осталось довести решение штаба до полководца. Не заартачится ли княже?

– Владимира Дмитриевича я беру на себя, – произнес протоиерей. – И о тебе, Владимир Иванович, с князем поговорю.

– Заградотряд?

– Он самый, – кивнул Иван Петрович. – Устоишь в сражении – станешь воеводой. Об этом я тоже с князем потолкую.

Глава 8

Дружина переправилась на западный берег Керженца, оставив под моим началом часть ратников. В общем, мне достались мощные, блин, силы. Триста сабель, если полусотню отроков не считать. Впрочем, после подсчета всех ратников оказалось, что собралось две тысячи бояр и оружных холопов. Еще подошло городское ополчение, но их было всего чуть более тысячи. Вот и получилось, что против шести-семи тысяч кочевников мы выставляем всего четыре с половиной тысячи.

Поутру отец Григорий имел долгий разговор с князем, а затем Владимир Дмитриевич собрал боярский совет, на котором Велесов объявил «свой» план. Что интересно, при оглашении боярин Горин сразу поддержал эту идею и сам вызвался встать под мою руку. После молебна войско выдвинулось к Керженцу. Переправлялись вплавь, но споро. Мой отряд прикрывал переправу на этом берегу, а потом выдвинулся на север вдоль реки.

Что ж, все как отец Григорий и описывал: узкий проход по лощине меж лесных завалов вывел на холм, за которым раздался в стороны довольно-таки просторный луг. Я привстал на стременах, оглядывая поле, поросшее густой травой и молодыми березками.

Слева за густым кустарником и кучами сухого сплавника угадывался Керженец; чуть ближе, параллельно реке, была старица. Справа стеной стоял лес. Сам луг тянулся почти на километр, постепенно расширяясь, и заканчивался перелеском. За теми мелкими березками – еще один луг, но шире этого.

– На бутылочное горло похоже, – хмыкнул Матвей Власович, осматривая местность.

– Ага, как отец Григорий и говорил…

– Иван Петрович – стратег, – сказал Кубин, – недаром в академии генштаба учился. Вот токмо пробка для этой «бутылки» размером маловата оказалась.

– Что есть, то есть, – согласился я. – Но пропустить поганых нам нельзя, за нами верста по оврагу и оперативный простор. И Верши, и Китеж. Помнишь, что отец Григорий сказал нам после молебна?

– Помню, – кивнул дед Матвей. – Мы стражи града Китежа, а значит, всей Руси великой.

– Ну, так давай устроим тут Фермопилы.

– Точно! – воскликнул Кубин. – А я все думаю, что в голове крутится? Нас ведь триста ратников, полусотня новиков не в счет.

– О чем это вы, бояре? – Горин все молчал, глядя вдаль, а теперь будто очнулся.

– Это мы про одну давнюю битву. Был на свете такой… князь Леонид. Он с тремястами воинами остановил очень большое войско.

– Большое? Тьма?

– В двадцать раз больше тьмы!

– Двадцать темников! – восхитился Горин. – Славный, наверное, был князь. И славная битва!

Кубин кивнул:

– Славная. Эти герои погибли. Все. Но о них знают теперь во многих местах!

Горин вздохнул и, улыбнувшись, произнес:

– Так про нас тоже узнают. И все будут говорить про славную битву при Кержени.

А он прав. Почти прав. Был такой мультфильм по мотивам легенды о граде Китеже и назывался «Сеча при Керженце». Однако на самом деле такой битвы в истории не было. Теперь будет, точно будет!

Я еще раз внимательно осмотрел окрестности. А что, план отца Григория вполне реалистичен, надо признать, если, конечно, у темника не найдется более хитрого хода. Это нельзя исключать. Также нельзя исключать и предательства. Я специально узнал, кто входит в дальние дозоры: один из них – старший боярин Лисин, то есть Кутерьма.

– Ладно. Тимофей Дмитриевич! – окликнул я десятника городского ополчения.

Ко мне подъехал могучий ратник.

– Вот что сделай. Видишь, старица слева за кустами пошла? Возьми пару ратников и разведай – можно ли по ней пройти и, если что, на поле выйти для атаки.

Он кивнул и, развернув коня, отъехал.

– Что задумал, Владимир Иванович?

– Впереди наверняка дозор пойдет. Думаю, от полусотни до ста. Вот и надо перехватить их, чтоб не предупредили основной отряд.

Горин кивнул:

– Добре. Надо еще лучников вон там поставить, тогда никто не уйдет.

Горин показал налево, где особенно плотно стояли кусты ивы.

– Э, нет, Илья Демьянович. Их лучше с другой стороны поставить, кстати, отойти в бурелом им будет проще. А по старице их могут нагнать и посечь.

Горин, помедлив, кивнул.

– Лука Фомич! – окликнул я второго десятника ополченцев. – Вот что, Лука Фомич, выдели людей, чтобы стен нарубили, полторы сажени в высоту и две в ширину. Сколько успеете. И Суромяка позови.

Ратник кивнул и отъехал.

– Зачем щиты?

– Матвей Власович, – улыбнулся я, – а разве не смекаешь?

– Гуляй-город? – поднял брови Кубин.

• Предыдущая
• 43/128
• Следующая