Вожак кочевников. На службе его светлости (сборник

Оглавление

– Не волнуйся. Тебе выдадут отличительные знаки, по которым можно определить моего подчиненного. Думаю, с тобой может отправиться твой друг Альфред. Да и Нортон, как представитель тайной канцелярии. Ну что же? Ты согласен?

Я задумался. Меня пугала мысль, что придется предстать перед теми, кого я грабил. Перед родственниками тех, кто не пережил моего первого набега. «Но почему я должен прятаться? – решил я. – Пора взглянуть правде в лицо».

– Я готов, – ответил я.

Глава 11

Во второй половине того же дня мы выехали: я, Альфред, Нортон и еще десять солдат (восемь обычных и двое из «черепов»). Быстро пронеслись мимо город вокруг замка и самые ближайшие поселения. Я все еще нервничал, но отступать было уже некуда. Вот Альфред, наоборот, весь сиял. Ему льстило, что он доверенное лицо барона. Всю дорогу мой друг говорил прочувствованные речи о праведной службе, которая была для него истинной целью в жизни.

– Возможно, я не знаю ничего другого, кроме службы у барона, – вдохновенно вещал Альфред. – Так меня воспитали. Даже когда я ушел в странствия, я знал, что мои труды сослужат верную службу его светлости. Ведь если я буду пресекать преступления – это будет правильно. По закону.

– И ты уверен в том, что закон совершенен? – не выдержал я. Ведь я представлял собой пример того, что закон не предусматривает всего на свете. Тут все было во власти барона, который мог сделать исключение.

– Нет, разумеется. Но закон должен соблюдаться как можно более четко. Согласись, Иоганн, хоть какой-то закон лучше, чем его отсутствие вообще. Я знаю, есть вещи, которые трудно вписать в свод законов. Но в целом его соблюдение необходимо.

Я уж и не знал, спорить или нет. Альфред говорил от души, он верил в свои слова. Я мог не соглашаться с его убеждениями, но хорошо, что они у него были.

Это была еще одна моя проблема. Я не знал, какие убеждения у меня самого. Во что я верил? В законы барона или в законы племени? Чьи устои мне были ближе? Я не мог ответить самому себе. Толком я не мог объяснить, почему согласился развозить письма барона к его подданным. Чтобы преодолеть собственные страхи и неуверенность? Да. Но зачем еще?

Мы заночевали под открытым небом, уже миновав холм, с которого я впервые увидел замок. Теперь дом Вульфгардов остался за горизонтом, как и маленький лесочек. Наш путь почти соответствовал тому, по которому вели меня в замок с моим отрядом. По направлению к восточной границе он был самым коротким. На следующий день мы сошли с дороги и прибыли в Ручей, тот самый «большой» город, куда меня возил господин Уильям. Там нас встретили, как подобает. Мне было неловко от того, что собравшиеся жители приветствуют меня, кланяются, прославляют, как человека барона. Это было еще одно новое ощущение.

В ратуше нас встретил градоначальник. Мы передали ему письмо, снабдив нужными указаниями. Все оказалось проще, чем я предполагал. Градоначальник все понимал, был исполнителен и гостеприимен. Я подумал, что этому поспособствовали знаки отличия, которые выдали нам с Альфредом и Нортоном. Я по-новому взглянул на брошь с гербом Вульфгардов, тем самым, с башней, мечом и дубовой веткой. Доспехами и плащом я обзавестись не успел, поэтому прицепил знак на свою кожаную куртку. Это, впрочем, никого не смущало.

Нас хорошо накормили, и мы отправились дальше. За день мы посетили еще два поселения, но на ночлег не остались. Надо было закончить задание барона как можно быстрее. Ночь мы провели у кромки леса. Солнечная Поляна была все ближе. «Еще пара дней, – размышлял я, – и господину Уильяму предстоит увидеть своего помощника в новом свете». В чем-то эта мысль была забавной. С ней я и уснул.

* * *

– Я что-то слышу, – прошептал Альфред.

Я перевел Стрелу на шаг. Да, недалеко, шагах в тридцати, было слышно движение. Это вполне могли быть бандиты, рыскающие по лесу, так что мы все приготовились. Мы уже снялись с места, успели посетить одну деревеньку и вот теперь подбирались к густой чащобе, где заканчивалась дорога.

Звук не прекращался, кто-то шел прямо к нам. Мы приготовились. Кусты затрещали, и прямо к ногам наших лошадей вывалился…

– О, боги, – воскликнул Альфред, – Лодан!

Орк тяжело дышал, он был изранен и бледен. Я спешился и подбежал к нему.

– Лодан, что ты здесь делаешь?

– Воды ему, – скомандовал Нортон. Один из солдат достал флягу. Мы перевернули Лодана на спину и напоили. Пока он жадно глотал воду, во мне с новой силой проснулось то самое ощущение беды. Мне еще предстояло многому удивиться, но я уже знал: случилось что-то непредвиденное.

– Лодан, что произошло? – спросил я, когда орк утолил жажду.

– Командир, – просипел орк, – несчастье… В лагере… страшное несчастье…

– Что он говорит? – спросил Альфред.

– Что-то случилось в лагере, – перевел я.

– Командир, – орк закашлялся, потом заговорил разборчивее: – В лагере был бунт. Старейшина Трей поднял бунт. Великий воин Тамур и его люди устроили бойню. Мы еле спаслись. Я бежал. И потерял хозяина Маклая. Я должен был найти тебя, командир.

То, что рассказал Лодан, было невероятно. Так невероятно, что, слушая, я порой отвлекался, пытаясь собрать путающиеся мысли. Вкратце все было так.

Как я и предполагал, совет старейшин решил уходить. Быстро собрав все необходимое, кочевники поспешили подальше от границы баронских земель. И, как я и думал, никто не собирался их преследовать. А потом произошло следующее. Кочевники двигались длинной вереницей. Неожиданно старейшина Трей сказал, что нужно остановиться. Еще никто ничего не понял, а громкоголосый старейшина Суг уже проскакал вдоль всей цепочки кочевников, произнося речь. Исходя из нее, я был объявлен предателем, а бегство племени – нарушением всех правил. Тут же старейшина предложил тем, кто хочет доказать, что в их жилах течет истинная кровь кочевника, присоединиться к нему, Трею и великому войну Тамуру.