Блондинка в черном парике

Оглавление

— Нет, это важно. Хочешь узнать еще кое-что?

Нечто такое, что лишний раз докажет тебе, какой я потрясающий парень?

— Что же это?

— Я даже не рассердился, когда ты направила на меня пистолет во второй раз.

— Что ж, значит, эту проблему можно считать решенной, правда?

Салли шевельнулась под ним, и Джеймс понял, что теперь-то окончательно пропал. Он изо всех сил старался быть холодным, как камень, а сердце билось тяжелыми, быстрыми ударами совсем близко от ее груди.

Джеймс не собирался выпускать события из-под контроля. Но крайней мере не намеревался до того, как она под ним передвинулась — теперь ее ноги оказались широко раскинуты, и он лежал как раз между ними.

Он поцеловал Салли и проговорил:

— Ты прекрасна и чувствуешь, как сильно я тебя хочу. Но мы не можем позволить, чтобы это произошло. У меня нет презерватива, а тебе еще только не хватало забеременеть для полного счастья. — Он услышал, как в соседней комнате ходит Диллон. — Кроме того, Диллон проснулся и встал. Уже почти семь часов. Нам пора двигаться домой.

Салли отвернулась от него к стенке. Ее глаза были закрыты. Джеймс подумал, что это может быть из-за боли — или в плече, или в голове. Не задумываясь, он приподнялся и через голову стянул с Салли футболку. Салли непонимающе моргнула и сделала движение, чтобы прикрыться.

«Нет, она к этому не готова», — подумал Квинлан.

— Все в порядке. Я хочу посмотреть, насколько сильно пострадало твое плечо. Лежи тихо.

Он склонился над Салли, стоя на коленях меж ее ног. Прикосновения его рук, когда он ощупывал ее плечо, были легкими и нежными. Салли поморщилась.

— 0'кей. Лежи спокойно.

Она выглядела, как итальянский флаг. Свежие яркие синяки спускались от плеча до груди и покрывали верхнюю часть руки. Цвета их местами переходили один в другой, но преобладал зеленый.

Джеймс наклонился и поцеловал ее в плечо.

— Мне так жаль, что ты пострадала, — прошептал он. Потом поцеловал снова, на этот раз в левую грудь. Он прислонился щекой к ее груди и прислушался к биению сердца. Сильные и четкие удары заметно участились.

«А почему бы и нет?» — вдруг подумал Джеймс. Он поднял голову и улыбнулся Салли.

— Женщине, которая жила в таком напряжении, какое выпало на твою долю, разрядка просто необходима. Это лучшее лекарство. — Он снова поцеловал Салли и, скатившись с нее, лег на бок рядом.

Он скользнул ладонью по ее телу, легонько приласкав живот, потом пальцы нашли то, что искали. Он ласкал ее, продолжая целовать и понимая, что она напугана и взвинчена, все равно не останавливался. Пальцы проникли глубже, изменяя ритм движений. Дыхание Джеймса участилось, когда он почувствовал, что напряжение отпускает Салли, возбуждение от того, что он делает с ней и для нее, прорывается сквозь броню смущения.

Он поднял голову, посмотрел ей в лицо и улыбнулся ее ошеломленному выражению.

— Все хорошо, любимая! Тебе это нужно. Видит Бог, и мне тоже.

Он снова стал ее целовать, шепча прямо в губы какие-то слова — примитивные и одновременно возбуждающие. Когда Салли достигла экстаза, он принял, поглотил своим ртом ее восторженный вскрик, крепко обнимая и прижимая к себе. В эту минуту он безумно желал войти в нее, его твердая до боли возбужденная плоть тесно прижалась к бедру Салли.

Но он не смог.

Диллон тихо постучал в дверь, соединяющую их комнаты.

Джеймс взглянул в самые голубые глаза, какие ему только доводилось видеть в жизни. Салли лишь смотрела на него и не могла поверить в то, что только что произошло.

— Ты в порядке?

Она все так же безмолвно смотрела на него широко раскрытыми глазами.

— Эй, Квинлан, Салли, вы проснулись? Давайте, ребята, пора вставать, у нас впереди долгий путь.

— Это парень, которому принадлежит «порше», — сказал Квинлан. — Нам придется за него держаться. — Он поцеловал Салли в кончик носа и заставил себя оторваться от нее.

Глава 20

— Мне нравится твоя квартира, Джеймс. Квинлан усмехнулся у нее за спиной.

— Ничего удивительного — в ней побольше индивидуальности, чем в том гостиничном номере.

Салли повернулась к нему лицом. Она уже не была одета в слишком тесные джинсы, куртку Джеймса, доходившую ей едва не до колен, и блузку, то и дело распахивающуюся на груди.

По дороге в Вашингтон они сделали остановку у универмага Мэйси в Монтгомери Плаза. Диллон тут же покинул их, устремившись в торговый центр, в магазин программного обеспечения для компьютеров.

Салли с Джеймсом отправились за покупками и, выбирая их, развлекались от всей души. Шутливый спор разгорался по любому поводу от цвета ночной рубашки до фасона туфель. В конце концов Салли вышла из магазина, одетая в темно-коричневые вельветовые брюки, кремовый шерстяной пуловер поверх коричневой водолазки и отличные кожаные туфли, тоже коричневые.

Свою куртку — ту самую, в которой она убежала, Джеймс нес в руках. Он сильно сомневался в том, что какой-нибудь химчистке удастся вывести с нее масляные пятна, оставшиеся после происшествия с мотоциклом.

— Я слышала, что квартиры одиноких мужчин обычно напоминают свалку — ну знаешь, повсюду, включая ванную, пустые картонки из-под пиццы, еле живые растения и жуткая мебель, перекочевавшая с мамочкиного чердака.

— Мне нравится жить хорошо, — сказал Джеймс и понял, что это правда. Он не любил беспорядок и подержанную мебель, а любил комнатные цветы и картины импрессионистов. Ему посчастливилось иметь в соседках миссис Малгрэйви. В отсутствие Джеймса она следила за порядком, а особенно за его любимыми африканскими фиалками.