Колдун. Из России с любовью

Оглавление

Седой растерянно кивнул.

– Дело в том, что у нас большие планы. Мы получили прямой выход на биржу с полной легализацией. Представляете, что это значит? – Снова кивок. – Объемы представляете? – Глаза Седого сверкнули алчностью.

– Нам нужна вся фабрика, весь неучтенный металл. И вы. Вопросы?

Седой откинулся на спинку и через секунду снова нагнулся к столу:

– Э-э-э…

– Называйте меня Егором.

– Послушайте, Егор, я все понимаю. Но я работаю с Вердером, и меня это устраивает…

– Устраивает? Ой ли? Эти национальные банды непредсказуемы. А почем он товар берет? Я уполномочен предложить половину биржевой цены, – снова алчность в глазах. – Будем брать в любых количествах.

Седой возбужденно заерзал.

– Но это получается, что я их кину… – Интонации, с которыми он выдал эти опасения, не оставляли сомнений – Седой готов принять мое предложение.

«Это у него натуральная жадность, я ни при чем!» – удивленно пояснила Фиона.

– Пусть вас это не волнует, мы разберемся с Гиви. На вас Паровозик и его товар. Решать надо немедленно.

Седой снова откинулся на спинку кресла, но расслабиться не мог. Воздействие Фионы стало минимальным – пациент должен сам прийти к нужному выводу, так будет вернее.

– Я не могу так сразу. Предложение очень заманчивое. Я верю, что вы решите проблему Вердера, но Паровозик… это война, а он вор в законе.

– Глеб не вор и не собирается покупать это звание. При чем здесь понятия? Это многомиллионный бизнес, давайте думать, как бизнесмены. Воры в законе – анахронизм. Согласны?

– Я полностью разделяю ваше мнение, но пока… как вы себе это представляете?

– То есть в целом вы согласны?

– Да, – решительно произнес он после секундной задумчивости.

– Глеб так и предполагал. Он заранее просил меня передать вам свою благодарность.

Седому было приятно это услышать, но виду он не подал. Лишь краешки губ дрогнули в легкой улыбке.

– А я сразу, как только услышал о вас, догадался, что вы прибыли к нам по мою душу. Рад, что не ошибся. Передайте Глебу ответную благодарность.

Я сдержанно кивнул и принялся развивать успех:

– Я представляю дело так. Лично сам Паровоз нам безразличен. Будет жить – хорошо, не будет – еще лучше. – Фиона чуть усилила внушение. – Сразу с крови начинать не стоит, попробуйте договориться. Пообещайте ему большую долю, он не знает о новой цене. Еще раз повторю: с ним лично мы не хотим иметь дел, весь металл должен пойти только через вас.

– Договориться!.. Не раз пробовал, бесполезно! Паровоз он и есть паровоз, его не свернуть.

– А вы еще попробуйте, порядок цен вы теперь представляете. Пока он работает с нами, но хочет соскочить на сторону. Это непростительно. Не переживайте: когда Сема склеит ласты, а это произойдет непременно, это случится не в вашем районе.

Седой давно царапал ногтем подлокотник и вдруг перестал.

– Хорошо, я попробую договориться. А если не получится?

– Тогда мы с вами встретимся снова и обсудим дальнейшие действия. Я сам позвоню вам, скажите ваш личный телефон.

Он на память продиктовал номер сотового и доверительно произнес:

– У Паровоза все по старинке, никак не привыкнет нормально общаться как деловой человек. Что ни разговор, так обязательно стрелка, терки. Тьфу.

– Что делать, Виктор Леонидович, пока такие типы в силе, – посочувствовал я, огорченно вздыхая. – Где обычно стрелку забивает?

– За городом, у заброшенного судоремонтного. Эх, такой завод развалили! Я начинал на нем…

– Потом поговорим на эту тему, а пока слушайте сюда. – Фиона резко усилила воздействие. – Стрелку забивайте на послезавтра. Обещайте Паровозу все что угодно, главное, чтобы он согласился встретиться именно послезавтра, в воскресенье. Обо мне никому ни слова, о Глебе не заикаться, с Вердером не общаться. Если вам скажут, что меня видели по пути на дачу в день убийства Толика, пропустите эти слова мимо ушей, забудьте о них, а остальным скажите: «Сейчас есть дела поважнее, а та гнида… – или как вы обычно выражаетесь, – подождет, никуда не денется».

Я немного перевел дух и продолжил:

– Через пять минут после моего ухода начинайте прием. Охранникам и Верочке прикажите обо мне не болтать. Все, я пошел.

В дверях я сам шепнул секьюрити и Верочке, чтоб не болтали. Так надежней. Поредевшая очередь проводила меня негромким ворчанием. Охрана на выходе обо мне забыла.

Целый час с Седым работал! Ничего, пусть допоздна задерживается, за этот час отдувается. А вы, люди, простите меня великодушно.

Теперь мозг Седого сам переработает все нестыковки и неувязки, выдаст своим соратникам только явную выгоду от предложения таинственной организации. Срочность со стрелкой объяснит спешкой нового покупателя, убедит в безнаказанности кидалова старого партнера. С ним согласятся. По словам Сергея, он своих в кулаке держит. Кроме сына, которого совсем разбаловал. За что и поплатился.

Дело за Паровозом. Тот более «либеральный», делает вид, что прислушивается к советам. На этом и попробуем сыграть.

Сергей высадил меня за крутым поворотом на полпути к местной «Рублевке». Так называли коттеджный поселок «Речной», который своими аляповатыми двух-трехэтажными особняками испортил замечательную неброскую северную красоту некогда живописной излучины реки Куты. Скоро по дороге должен проехать Славик. Сергей целый день его пас.

Смеркалось. Звонок от Сергея:

– Один в машине, через пять минут появится из-за поворота. Готовься. Конец связи.