|
Оценить:
|
Грязная буйная штучка
- Предыдущая
- 72/79
- Следующая
72
— Харлоу?
— Привет.
Он смотрит сначала на отца, потом на Леви и возвращается на меня. Я клянусь, как только наши взгляды встречаются, сердце начинает биться так сильно, что мне хочется посмотреть, не видно ли это сквозь одежду. Он выглядит так, словно ему больно, и я хочу знать: это из-за меня? Или из-за того, что ремонтировал лодку?
— Что ты здесь делаешь? — спрашивает он, аккуратно кладя деталь, и берет старую тряпку, чтобы вытереть руки.
— Я работаю с Сэлом. У меня сегодня свободный вечер, и раз уж ты уехал из города, не попрощавшись, я пришла сделать это за тебя.
Он закрывает глаза и вытирает лицо предплечьем, кода его отец, немного присвистнув, говорит:
— Ты мне об этом не рассказывал, Финн.
Финн смотрит на него:
— Пап, перестань.
Старший из Робертсов наклоняется ко мне, целует в висок и бормочет:
— Задай ему жару, милая.
Руки у меня дрожат, а пульс скачет, как ненормальный, пока Финн спускается по узкой лестнице, ведущей на причал. Он поворачивается и медленно направляется ко мне, будто не знает, убегу ли я или захочу его ударить.
В этих тяжелых резиновых сапогах он кажется еще более массивным, его мышцы напряжены от многочасовой нагрузки.
— Я не ожидал тебя здесь увидеть.
— Могу себе представить, — отвечаю я. — Я тоже не ожидала, что ты уедешь так неожиданно.
— Разве неожиданно? Ты знала, что я должен скоро уехать.
Поморщившись, я смотрю в сторону, а он подходит еще на шаг ближе и останавливается.
Я так хочу потянуться к нему, обхватить его лицо руками и поцеловать. Я скучаю по нему, и, не смотря на собственную злость из-за его молчаливого отъезда, я люблю его. Я ужасно себя чувствую, предав его, когда без него вела переговоры с Сальваторе.
— Я слышала о шоу.
Он кивает, стаскивает бейсболку и почесывает затылок.
— Ага.
— И как тебе? — спрашиваю я, потому что, да, я все еще злюсь, все еще хочу его ударить, да так, чтобы его голос стал на две октавы выше, но, черт, я так его люблю и хочу, чтобы у него все было хорошо.
Пожимая плечами, он бормочет:
— Вроде нормально. Все остальные просто в восторге и благодарят. Да и в этом есть смысл, — он смотрит на лодку, а потом на меня. — Сегодня с утра даже приезжали местные репортеры.
— Для тебя все это так дико.
Он позволяет промелькнуть быстрой улыбке на своих губах.
— Ага.
Вдалеке кричат чайки, и момент кажется таким устрашающе знакомым, хотя ничего подобного раньше и не случалось. Я просто чувствую себя спокойно рядом с ним. Мне нравится видеть его таким: рядом со своей лодкой, грязным и, возможно, голодным. Мне до боли хочется о нем заботиться.
— Финн? — начинаю я, а он смотрит туда, где пытается оттереть грязное пятно с тыльной стороны ладони, после чего поднимает взгляд на меня.
— Хм-м?
— Я приехала сюда, потому что твой отъезд дался мне очень тяжело. Мне показалось, что ты должен об этом знать, — сглотнув, я продолжаю: — Но главное, я хочу сказать, как ужасно я себя чувствую из-за того, что сделала.
Его брови немного приподнимаются, но он ничего не отвечает.
— Мне не следовало идти к Сальваторе, не обсудив это с тобой. Я не должна была предлагать ему твою лодку. Я была не права, прости меня.
Медленно кивнув, он говорит:
— Хорошо.
Морщась от резкой боли в груди, я закрываю глаза. Он такой закрытый. Будто со мной покончено.
— Я просто хотела, чтобы ты знал: я сделала это, не потому что думала, тебе нужна моя помощь. Я это сделала, потому что именно так поступают в моей семье, когда кого-то сильно любят. Я не хотела спасать тебя, я думала найти способ спасти наши отношения.
Он с трудом сглатывает и долю секунды смотрит на мои губы.
— Правда?
Я киваю.
— Правда.
Я надеялась, что будет сказано чуть больше. Думала, мы хоть немного поговорим вместо обмена дежурными фразами. Но он непробиваемый, как стена в конце тупика, и его поза дает понять, что больше эмоций я из него не вытрясу.
Пока мы стоим в тишине, он оглядывает меня с ног до головы, и под его взглядом я понимаю, как выгляжу в его глазах: на мне бежевые брюки, синий свитер и красный шарф. Будто сошла с портрета «Аристократка на лодочной прогулке». И вижу, что была права, когда его губы изгибаются в резкой ухмылке и он говорит:
— Ты здесь сильно выделяешься, Печенька.
У меня внутри зарождается огонь, и я резко задерживаю дыхание, уязвленная его тоном и тем, как полностью он меняется, отключая свои чувства, как по заказу. Это теперь мои проблемы? Он важный человек в моей жизни. Я же сейчас и не знаю, куда мне идти.
— Знаешь, то же самое я думала о тебе, когда ты был у нас, — говорю я. — Но я никогда не произнесла бы это в слух. Мне нравилось смотреть на тебя там. Нравилось, как ты выделялся.
— Харлоу…
Я обхватываю себя руками и поворачиваюсь, чтобы уйти. Но потом останавливаюсь, оглядываясь на него.
— И пока не забыла, — говорю я. — Я не беременна. Спасибо, что спросил.
Глава 16
ФИНН
— Она ни капли не выглядела довольной, когда уходила, — отмечает Леви, прислонясь к стене рулевой рубки, пока я поднимаюсь по лестнице.
Я уклончиво хмыкаю и перепрыгиваю через перила. Было ощущение, будто мой желудок наполнен кислотой. Какого хера сейчас произошло? Я что, действительно позволил Харлоу уйти?
Как я мог забыть, что она могла забеременеть? Даже тогда мы не рассматривали этот вариант как реальную возможность, может, потому что от того страха мы быстро отвлеклись на наши признания в любви, вечеринку и последовавшую ссору.
- Предыдущая
- 72/79
- Следующая
