От разорения к роскоши

Оглавление

Люди ведь скоро удовлетворят свое любопытство, не так ли? Затем они оставят их в покое, к которому Джулия уже привыкла. Лишь ближайшие соседи и хорошие друзья наносили визиты по утрам.

– Мы должны как можно скорее устроить званый обед.

– Должны? – Уилл имел в виду не полюбившиеся ей неофициальные обеды с хорошей простой едой, карточными и другими настольными играми, после чего все слушают музыку и обмениваются сплетнями.

– Разумеется. Вместо того чтобы приглашать сразу всех знакомых, можно устроить ряд небольших обедов. Собственно, я распорядилась, чтобы составили список гостей, тогда можно будет решить, кого пригласить на первый обед.

Чтобы устроить ряд званых обедов, придется потратить немало времени на планирование. Каждый такой обед станет событием в округе, гости начнут сравнивать письменные приглашения, а это значит, что потребуется особое меню и убранство стола для каждого случая.

– Мне придется купить несколько новых платьев.

– Неужели это так трудно? Не ожидал, что женщина может говорить об этом таким подавленным голосом.

– У нас просто не так много времени, но завтра можно съездить в Эйлсбери и заказать несколько платьев, – ответила Джулия, улыбнулась и пожала плечами. Она ни словом не обмолвилась о том, как ей неуютно ходить по многолюдным улицам, где так много незнакомцев.

Уилл ни словом не обмолвился о расходах, а Джулия решила не затрагивать эту тему без крайней необходимости. Она ведь не швырялась деньгами, пока единолично распоряжалась ими, но ей была не по душе мысль о том, что придется отчитываться за каждое пенни, потраченное на зубной порошок и шелковые чулки. Джулия сама зарабатывала деньги, а тратила весьма расчетливо. Теперь она будет всем обязана мужу.

– Можно отправиться в город осенью, – заметил Уилл. – Наверное, вы довольно часто бываете там.

– Нет. Я там не была ни разу. – Как ни смешно, город казался ей опаснее любого другого места, будто там ее за каждым углом подкарауливали сыщики. На Джулию начнут показывать пальцами, на нее набросятся констебли и поволокут к мировому судье…

– Почему же? Это еще одна глупая причуда, вроде отказа носить драгоценности?

Джулия покачала головой. Ей не удалось придумать убедительного объяснения. Уилл нахмурился.

– Ладно, отправимся туда через неделю. Мы поедем одни. Вместе посетим магазины. Я смогу снова зайти в свои клубы и тому подобное.

– Разумеется. С нетерпением буду ждать этого дня. – Джулию начал охватывать безрассудный страх, он нарастал. Чтобы подавить его, она отпила лимонада и приступила к творожному пудингу. Ей понадобятся покой и время, чтобы хорошенько все обдумать.

На следующий день после второго завтрака Уилл уехал к кузнецу обсудить изготовление железных конструкций для новых конюшен. Джулия следила за ним, пока его серый мерин с длинным хвостом не исчез из виду, затем вышла в сад и сорвала несколько роз. Садовник Эллис не стал выражать обычное недовольство, когда кто-то срывал «его» цветы, и улыбнулся Джулии. Он знал, кому предназначен этот маленький букет.

Тропинка вела через кустарник, мимо дома священника к кладбищу при церкви. В прошлом веке какой-то деспотический барон избавился от старой деревни, поскольку та мешала ему разбить новый парк. Жителей переселили в другие дома, зато сейчас путь к осиротевшей церкви стал длиннее. Эта церковь служила также часовней для обитателей замка.

Джулия прошла к южной стороне и толкнула старую дубовую дверь. Свет внутрь шел через витражные стекла. Здесь царила глубокая и умиротворяющая тишина. Джулия подошла к часовне семейства Хедфилд, откуда поверх изысканно украшенной каменной перегородки открывался вид на алтарь.

Усыпальница сэра Ральфа Хедфилда, предка Уилла, жившего в четырнадцатом веке, расположилась в самом центре. Этот рыцарь с давно отбитым носом держал меч за рукоять. У его ног лежал лев. Рядом с ним расположилась его жена, блистая модными нарядами тех дней. В качестве скамеечки для ее ног служила декоративная собачонка.

Между восточной стеной усыпальницы и ступенями алтаря часовни находилась плита с кольцом, обеспечивающая доступ к склепу внизу. Делия все время твердила, что склеп вселяет в нее ужас, однако оказалось, что часовня ее успокаивает. Предки, вечно пребывающие в приятном обществе друг друга, ее не страшили. В часовне было тихо, прохладно и, как ни странно, уютно. Джулия извлекла поникшие розы из вазы на плите и поставила туда свежие, затем села и решила привести в порядок свои сбивчивые мысли.

В то утро она вместе с Ненси сложила и убрала крохотную одежду, шали, погремушку – принадлежности детской. Вещи завернули в серебристо-лавандовую бумагу, с колыбели сняли драпировку и все перенесли на чердак.

Джулия оставила дверь в эту комнату широко открытой. А вдруг Уилл все заметит? У Джулии не было сил говорить об этом. А что, если она снова забеременела? Опять придется выносить всю эту боль. Не физическую боль, а душевные страдания от пребывания в тревоге целых девять месяцев, а затем…

Но сейчас она чувствует себя хорошо и на здоровье не жалуется, убеждала себя Джулия. Она уже не та пугливая девочка, которая в первые месяцы шарахалась от собственной тени, уверенная в том, что ее подстерегают констебли, стоит ей только выйти на улицу, а новые соседи станут показывать на нее пальцами и кричать: «Самозванка! Убийца!» Но сейчас совсем другое дело. Она уже тайком желала, чтобы у нее появился ребенок.

Джулия не догадывалась, сколько времени просидела здесь, когда услышала скрип открывшейся внешней двери и шаги в проходе, ведущем к алтарю. Она подумала, что это викарий. Мистер Пендлтон ласковый и добрый человек, для Джулии его общество было желанным.