Реализация

Оглавление

- Не трогай его пацанка, он цепной и блохастый!

Перепалка пошла на повышенных тонах и с такими выражениями, витиеватость которых Талик до конца не понимал, зато нутром чувствовал, что оскорбления сыплются нешуточные. Вот, Силя помянули в трех позах, Баську аж в пяти, да еще сверху Налем накрыли. Эльф изображал из себя невозмутимую мебель. А оборотень Талика бесился. Внутренний голос подсказывал ему словесные обороты, и имей писатель Золотов возможность вклинить хоть пару из них в диалог двух местных бандюг, его бы уже рвать начали. Но тут Талик вспомнил, что большинство попаданцев - малолетки, и все-таки умудрился вставить свои "пять копеек":

- А тебе сколько годочков-то, мечта сукновальни? - Годочков волку и впрямь должно было быть мало, потому что от слова "сукновальня" он завис как девяносто пятая Винда. Талик почуял азарт. Наконец-то он получил возможность словесно поупражняться, сочетая блатной жаргон со своим литературным талантом. - Ты кому тут понты кидаешь, потомок унтов Челюскина? По ходу на льдине совсем извилины приморозил?! - Распалялся Талик. Унты подзавесили попаданца не хуже сукновальни. - Ща мы тебя так уработаем, что твои блохи пойдут проситься в НАТО! Ты на кого наехал, сявка? - Вспоминал Виталий все выражения двух алкашей доминошников из своего двора, похоронивших в тюрьмах лучшие годы своей жизни. - Баклан волосатый! У тя чё, норма по годовому настригу шерсти недовыполнена? Так мы те ща депиляцию без воска устроим! Ты чё мою пацанку просклонял в трех падежах, ушлёпок!? - Вовремя припомнил он новое слово из сортирной беседы.

- Ну, фсё, сссимуган дганый, ты тгуп! - Странно по-ленински ответил оборотень, кое-как подобрав длинный язык.

- Кем назвала меня эта жертва мухосранского зоопарка, граф? - Виталий встал в позу Наполеона, обращаясь к Люциферу.

- Ах, не обращайте внимания, граф! - Не подкачал Люций. - Мальчик читал Семенову. Симуран - это мифический персонаж. Пёс с крыльями!

- Пёс!? - В голове у Талика что-то перемкнуло, оборотень внутри завыл и как-то странно скукожился. Зато внутренний голос зарычал басом и перешел почти на ультразвук. На полке лопнули две бутылки. Силь отработанным прыжком нырнул под стол, Баська попробовал повиснуть на руке Талика, а коварный эльф стал заходить сбоку.

Не тут-то было. Баська улетел под стол к Силю. Виталий почувствовал, как мир кружится, и с запозданием понял, что это кружится он сам, как крылатая юла. Крылья рассекали воздух с противным визгом, не давая никому, даже жутко прыгучему эльфу подобраться поближе. Замедлялся писатель Золотов, скребя пяточными когтями по полу и рыча на низкой ноте. Когда накатил знакомый жар, Талик как раз оказался нос к носу с волком-оборотнем, который уже прижал уши, пригнулся и заглядывал ему в глаза снизу, демонстрируя полное подчинение. Хоть голову сверху на холку клади и обозначай свое право. Но класть голову не хотелось. Хотелось крови и неважно чьей. В этот эпический момент, когда Талик представлял себе свершение справедливого возмездия и прицеливался, куда бы впиться зубами, его кто-то дернул за ногу снизу. Виталий мотнул головой глянуть, что происходит и ... коварный эльф схватил его за нос. Подобрался-таки, гад остроухий!

Оборотень-Шкура воспользовался удобным моментом и выскочил за дверь, чуть не сорвав её с петель.

- Да-а! Вот это да! - Люцифер обходил статую Талика вокруг, любуясь зрелищем. - Вы позволите? - Обратился он к Нальдо. - Я немного подвину Вашего подопечного.

- Не ронять! Пусть так и стоит! - Ответил эльф. Судя по звуку за спиной, ушастый наливал себе "сто грамм за сбитый".

Люций аккуратно развернул Талика к стойке и пошел убирать бутылки, которые перекрывали обзор. Талик старательно пучил глаза, помня о том, что обещал коварный эльф: посмотреть за какое время у него пройдет ступор, и как он рухнет.

Писатель Золотов стоял посреди трактира, в котором даже мухи не летали, не говоря уже о наличии хоть чего-нибудь, что могло его толкнуть. Сопровождающие уселись за стол и ждали результата. Силь всхлипывал где-то рядом с ними, а Люций копался с бутылками. Как только он счел пространство достаточным, то гордо, как художник, отступил в сторону от зеркала, давая Талику полюбоваться на результат.

Результат впечатлил так, что глаза сами заморгали часто-часто. В зеркале отражался он... но кто он теперь, Талик затруднялся определить. Волчьи бакенбарды исчезли, даже волосы на висках куда-то подевались. Осыпались, наверное, пока вращался. Зато на голове появился диковинный ирокез иссиня-черных волос, которые топорщились вокруг рогов и свисали ниже плеч длинными локонами. Демонический гребень из этой шевелюры торчал лишь верхними шипами. Судя по ирокезу, он стал слегка индейцем, благо ошейник в "египетском стиле" в сочетании с напрочь облысевшей грудью придавал ему некоторое сходство с Чингачгуком и Виниту одновременно. Однако, судя по рогам, классически расположенным и загнутым вверх, в роду новоявленного Виниту были викинги, причем, вместе со шлемами. И не только они. Нижние клыки отрасли настолько, что челюсть положительного героя больше смахивала на челюсть положительного бульдога, который затесался в родню к индейцам и викингам. Глаза сверкали каким-то синим инфернальным огнем. С таким синюшным пламенем в глазах и с учетом имеющегося богатства, Талик ощущал себя воплощенным логотипом Газпрома. Зато крылья... крылья отливали стальным блеском как будто их натерли алюминиевой пудрой. Вверх они отросли почти на полметра. Если раньше эти кожистые отростки только торчали над макушкой, то теперь они гордо возвышались, заканчиваясь загнутым когтем каждое. Ниже пояса Талик пока ничего не видел, но очень надеялся пусть и не на полную реализацию, ну так хоть на реализацию с полным облысением ног.