24 часа без любви

Оглавление

— Позвольте мне все-таки остаться, — попросил Люк.

— Пожалуйста, — смущенно ответила Ямина. — Корабль не мой, я не могу вам ничего запретить!

Знал бы Симмпсен, что все это время она думала только о нем, постепенно меняя свое мнение.

Люк чуть было не произнес: «Но корабль мой!», однако вовремя прикусил язык.

Ямина отвернулась и отпила глоток виски. Люк молча любовался прекрасным профилем. Ее облик будоражил его чувства, будил страстные желания, пугавшие его самого. Ему хотелось запечатлеть на полотне ее нежные плечи и спутанные волосы, освещенные лунным светом. Люк улыбнулся про себя. Какой абсурд! Ведь он совсем не умел рисовать. Люк вспомнил корабельную газету, которую после обеда принесли в каюту. Там пассажирам предлагалось заняться даже рисованием.

На борту «Царицы Савской» в собственной типографии каждый день печаталась газета, в которой сообщалось о том, чем можно заняться на корабле, и об экскурсиях на берег.

— Послезавтра мы будем в Мексике, — рассказывал он. — Запланированы купанье и пикник на пляже. А завтра на борту начнется культурная программа… Вы видели корабельную газету?

— Нет.

— Мы могли бы чем-нибудь заняться вместе? — произнес он. Его сердце билось, как у влюбленного школьника. Хоть бы она согласилась!

— Как это вместе? — нерешительно возразила Ямина. — О чем это вы?

— Мы могли бы, к примеру, заняться рисованием, — предложил Люк без всякой надежды. — Это наверняка доставит удовольствие.

Звонкий смех Ямины застал его врасплох. Он не понимал, что ее так рассмешило. Разве он сказал что-нибудь смешное?

Ямина смеялась от всего сердца, и недоверие, которое она все это время испытывала к Люку, постепенно растаяло. Она оживилась, повеселела и раскрепостилась. Ямина приняла решенье. Люк ей нравился, и она даст ему шанс. Он не виноват, что так красив. С ее стороны было просто ребячеством сердиться на него из-за этого. Все поведение Люка говорило в его пользу. Она внимательно слушала его за столом. Он был остроумен, интеллигентен и заставлял ее сердце чаще биться. А предложение заняться живописью показалось ей весьма забавным.

— Итак, — спросила она, — вы полагаете, что, рисуя, человек получает удовольствие?

— Полагаю.

— Я разделяю ваше мнение, — произнесла девушка веселым голосом. — Хорошо, будем рисовать вместе, надеюсь, и другие присоединяться к нам.

«Надеюсь, и другие, — размышлял Люк над ее словами. — Что она имеет в виду? Она так тщеславна, что ей необходима толпа поклонников? Конечно, она очаровательна, но не настолько же, чтобы он делил ее общество с другими?»

— Чем больше участников, тем лучше, — довольно продолжала Ямина.

Слово «участник» привело Люка в смятение.

Двусмысленность доставила Ямине огромное удовольствие.

— Чем больше участников, тем лучше… — повторил Люк разочарованно.

— Я действительно надеюсь, что многие примут участие в занятиях живописью, — лукаво усмехнулась девушка.

— Вы так думаете?

— Я не только так думаю, но и мечтаю об этом, — добавила она. — Учителю всегда приятно, когда он нужен.

— Учителю? — удивился Люк и тупо уставился на нее.

— Я веду занятия по живописи, — гордо объявила Ямина. — Скажите еще, что вы не знали.

— Вы?.. — Симмпсен был явно ошарашен.

— Я руковожу занятиями, — улыбалась Ямина. — Что вас так удивляет? Вы мне не верите?

— О, нет… нет, — заикаясь, пробормотал Люк. Вспоминая потом этот случай, Симмпсен спрашивал себя, был ли он когда-нибудь в жизни в таком дурацком положении.

— Почему вы тогда так удивлены? — забавлялась Ямина.

— Так как я… вы не похожи на учительницу!

— Если говорить точнее, я не учительница! Я учусь в школе живописи и буду давать уроки рисования по просьбе моего дяди.

— Капитана?

— А вы об этом знаете?

— Стюард открыл мне эту тайну.

— Значит, стюард! И вы полагаете, что я не похожа на учительницу? — Ее томные глаза сияли. — Советую не говорить этого ни одной учительнице! И как же я все-таки выгляжу?

— Это я объясню вам в баре за бокалом вина. — Люк снова взял себя в руки. — И не отказывайтесь, как в самолете, прошу вас!

Когда они уходили с палубы, Ямина даже позволила взять себя под руку. В баре она тоже не упрямилась, и Люк не мог поверить в собственное счастье. Он был так влюблен, что готов был свернуть шею каждому мужчине, бросавшему на нее взгляды. Он ревновал Ямину, несмотря на то что знал ее всего один день. Ревность была необычна для Люка. Ни одна из его прежних подружек не вызывала в нем этого чувства.

— Потанцуем? — предложил он после второй рюмки.

Ямина соскользнула с табурета и позволила увлечь себя на танцевальную площадку. Оркестр заиграл танго. Люк привлек ее к себе и прошептал:

— Сейчас я расскажу вам, как вы выглядите.

Девушка подняла к нему свое лицо и, улыбаясь, ждала.

— Сногсшибательно, — начал он. — И это я хотел сказать вам еще в аэропорту, в Вашингтоне. Вы выглядите сногсшибательно, чарующе, ослепительно, обворожительно…

— У вас удивительный запас слов, — перебила Ямина. — Этого вполне достаточно. — Хотел ли он польстить ей или думал так на самом деле? В любом случае слова подействовали. Она давно влюбилась в него. Ямина склонила голову к его плечу, и они заскользили по паркету. Танцевал Люк великолепно. Ямина ненавидела избитые фразы, однако чувствовала себя на седьмом небе. В два часа она решила отправиться спать. — Мои занятия начнутся в десять, — объяснила Ямина. — И участники имеют право видеть меня бодрой и свежей. Вы тоже.