Метаморфозы: таракан

Оглавление

— Хорошо. Допустим, только допустим, что где-то в твоих словах кроются крупинки правды. Только незачем мне убегать. Да и некуда. И не хочу я этого делать. А вот помочь мне… Помочь можно. Ответь мне на вопрос, капитан. Был ли у тебя в отряде человек без татуировки? Без метки? Не понимаешь? — Я показал на плечо капитана.

— Зачем тебе? — удивился тот. — Было несколько. Один рядовой сам свел. Что-то он натворил, что его искали. Неместный, откуда-то с западных территорий к нам пришел. Только тут его патруль взял, и осталось ему или-или. Или на рудники, или в армию.

— Так чего он потом не сбежал?

— А зачем? Кормят хорошо, в увольнительные отпускают, работа не пыльная. Когда служил, когда кутил. А если сбежишь, да поймают — плаха, а то и Долина голосов. Сержант еще был. Тот из беглых рабов. Не все Рорка людей режут, некоторые вместо скотины держат. Работа за еду, всю жизнь. И не только работа. Жуткие он вещи рассказывал… Года три назад ко мне прибился, но на знак так и не наработал. Сейчас уже и не наработает. Хороший воин был, умный, умелый. Шаман его вместе с Высшим и уделал. Пожалуй и все, других и не припомню.

— Подожди, дай я подумаю, — крутилась у меня одна мысль, требовала осмысления.

Итак, что мы с козла имеем? Молока, очевидно, не допросишься. Но это как посмотреть. Итак, сегодня всю казарму к Свету отправили. На торжественную встречу. Плохо? Еще как плохо. Для тех, кого отправили. Братская могила, погребальный костер и все, пепел по ветру. Только то, что для них плохо, для меня хорошо. Ведь действительно, чтобы теперь мою судьбу определить, надо всех идентифицировать. Была б у меня татуировка, другое дело. Не нашли, значит скорее жив, чем мертв. А так как у меня ее нет… Сколько здесь неопознанных кусков тел? Для того, чтобы сказать, что я жив, надо всех опознать и доказать, что это не я. Нереально? Категорически. Учитывая же процент погибших, я скорее мертв, чем жив. Хорошо это? Отлично. Только вот бежать сейчас — все выгоды ситуации испоганить. Уже все зафиксировано. И даже если Глыба не отчитался, все равно. Видели счастливчики, сидящие возле вымпела? Видели. Видели оставшиеся в живых из 14 отряда? Видели. А что они собственно видели? А видели они, что был солдат в форме «псов» — черные штаны, рыжая стеганая рубаха. Солдат, с которым Глыба сидел, беседы задушевные вел. Знают они меня? Меня-то точно нет. А вот тех двоих? Кого более вероятно знают? Отряд сформировали недавно. Роты разные. Казармы разные. Сержант с капитаном три года, отряд собирать стали пару месяцев как, то есть тот с момента создания отряда. Рядового поймали и в армию определили. Вероятно, в отряде позже. Значит, сержант здесь дольше. Кто больше подходит? Если так, то вроде получается, что кутила. Но это если так смотреть. Там возле вымпела нашего одни рядовые. С кем они больше якшаются? С коллегой из соседней роты или с сержантом? Плюс тот рядовой, бывало, пил и кутил, то есть внимание привлекал. Но главное не это. Стал бы Глыба с обычным рядовым запанибрата сидеть? Получается, сержант больше подходит. Вот только кольчуга у сержантов с медными вставками, и шлем иной. Ну, шлема нет, и то благо. А кольчуга, — я оглянулся на груду железа рядом. Риск, конечно есть. С моего ракурса было видно, что медными кольцами в ней и не пахнет. Но это с моей позиции. И какова вероятность, что чудом выжившие люди сейчас чужие кольчуги разглядывают. А, была — не была.

— Как звали сержанта — то? И как выглядел, а то я только своего сержанта помню. А у него точно знак был, сам видел.

— Звали его хитро, Хоар уль Фанк, где имена-то такие дают. Но мы его звали Грозный, больно суров был. Я ж и говорю, лично учил. А выглядел. Пониже меня. Скорее жилистый. Нос такой заметный, с горбинкой. Черноволосый. Лысоватый. Постарше тебя лет на десять.

Риск был. Внешние различия велики, да вообще ничего общего. Как говорят, кто не рискует, тот не пьет потом яду. Ну да ладно.

— Помочь, говоришь, хочешь? Значит так, капитан. Бежать я не побегу. Но и ты прав. Знаешь, как Уинстон Черчилль говорил? А, ты не знаешь кто это такой. Знакомый мой один. Старший помощник Высших, большой человек. Так вот сказал он как-то такую мысль. «Трус в каждой возможности видит трудности, а храбрец в каждой трудности ищет возможность». Это я к чему? Сделаем мы, капитан, вот что. Ты помнишь Мора? Ну, новичок, что из дворца прислали? — Я посмотрел в ничего не понимающие глаза собеседника. — Погиб он. Там, возле Высшего, когда мы чудом выжили. Жаль его, клоуна. Ну, да ничего. А меня помнишь, как зовут? Нет? Эко тебя шибануло. Не волнуйся так, бывает друзей, учеников не узнают. Это все война, эмоции. Я же сержант Фанк. Вспомнили, сэр?

Капитан пристально смотрел на меня. Брови нахмурены, не брови — тучи над Эверестом. Если за Эверест принять здоровенный шнобель капитана.

— Уль Фанк. Много просишь. Но ты прав. Хоару уже не пригодится. Только тогда тебе надо многое знать, а еще больше уметь. С этим как?

— Значит, у нас должно быть время, чтобы я узнал и научился…

…

Он стоял перед Владыкой — спокойный, внимательный, надежный. Молодой. Талантливый. Существенно моложе, много талантливее и безмерно надежнее Валлора. Именно такие нужны сейчас. Именно на таких надежда. Куда он смотрел все это время? Почему приблизил только сейчас, когда уже почти поздно? Нет ответа.

— Сколько тебе лет, Ранний ты наш?

Эмоции собеседника было непросто читать, спокойный взгляд необычно темных глаз, вот, пожалуй и вся реакция на вопрос.

— По Вашим меркам мало, по моим — слишком много, милорд.

— Бравин, ты не любишь отвечать на поставленные вопросы? Они тебе безразличны? Или ты хочешь вслед за этим слюнтяем Валлором? У меня еще остались свободные рудники.