По ту сторону

Оглавление

– В этом нет нужды, – скала Лурье на хорошем английском, и обратилась ко мне. – Так вы жена капитана «Коричневой звезды»?

– Жанна Хоум, к вашим услугам, мадам, – ответила я, изо всех сил стараясь быть вежливой, в то время как в душе волной поднималось раздражение от высокомерного тона весёлой вдовы.

– Что привело вас в мой дом, сударыня?

Это уже слишком! Она издевается! Уж чего-чего, а цель моего визита хорошо известна наследнице Жака Лурье. Сказала бы тебе пару ласковых… Однако вынуждена оставаться учтивой.

– Мне сообщили, что Роберт Хоум, мой супруг, в данный момент пребывает в вашем доме, мадам. Так ли это?

Адель загадочно улыбнулась и, не торопясь с ответом, потянулась к отставленному бокалу. Туфелька на её правой ноге продолжала качаться вправо-влево и обратно.

Испытывает, насколько велико моё терпение?

– Должна вам напомнить, мадам Лурье, капитан Хоум подданный её величества, королевы Англии, и то, что его удерживают здесь насильно – это произвол.

– Да что вы говорите! – глумливо воскликнула Лурье. – А мне известно, что капитан Хоум командовал невольничьим судном, то есть занимался работорговлей, и был захвачен в плен во время стычки с подданными французского короля.

– У меня нет желания спорить с вами, мадам… Мне передали, что мсье Лурье, пленивший моего супруга, назначил за него выкуп – пятьсот ливров. Я готова уплатить вам эти деньги… Только отпустите Роберта. Прошу вас.

Последние слова дались мне с огромным трудом. Не то что просить, и разговаривать-то с этой великосветской куртизанкой нет желания. Послать бы её… куда подальше.

Мы с Беркли стояли, словно бедные родственники, перед хозяйкой-насмешницей и её гостями, бросавшими на нас полные брезгливого высокомерия взгляды. Вынуждены унижаться, просить.

Лурье при упоминании о деньгах опять состроила непонятную гримасу: то ли сумма её не устраивала, то ли желала продемонстрировать безразличие к презренному металлу.

– Мой покойный супруг желал получить выкуп, это так, – сказала Лурье безразличным тоном. – Впрочем, мне ничего не известно о его размере…

Так и думала, что она собирается заломить новую цену! Хотела спросить прямо: сколько тебе нужно? Дядя Рич сделал мне знак, заговорил сам.

– Мы готовы обсудить с вами размер выкупа, мадам Лурье…

– Это всегда успеется, – оборвала хозяйка. – Пожалуйста, присаживайтесь. Извините, не предложила раньше.

Мы с Беркли переглянулись, И не стали возражать, устроились на кушетке. По зову мадам пришла служанка, пододвинула столик, принесла нам вина и засахаренных орешков.

Из просителей мы превратились в гостей, что, однако, нисколько меня не обрадовало. Чего она время тянет? Чего добивается?

Сидела я, как на раскалённой печи.

Хозяйка и её гости закончили игру. Лурье, судя по весёлому блеску в глазах, выиграла.

– Нынче мне везёт, – сказала она, отпивая из бокала. – А вы, сударыня, не играете в «фараон»?

Сразу же вспомнилось пушкинское «тройка, семёрка, туз выиграют тебе сряду». Герой «Пиковой дамы» тоже играл в «фараон». И продулся дочиста – «обдёрнулся», вместо туза поставил даму, в которой потом разглядел сходство с умершей из-за него старухи. А мне в чертах Лурье почудился рисунок дамы пик, как олицетворение неких темных сил, образ роковой женщины, «чёрной вдовы», похоронившей уже двух (а может и больше?) мужей.

Я покачала головой:

– Нет, я не играю.

– Жаль. А я хотела предложить сыграть на вашего мужа.

– Что?!

Выдержка изменила мне. Я даже вскочила с места.

– О! Не волнуйтесь так. Игра была бы честной: выигрываете вы – я отпускаю капитана безо всякого выкупа, выигрываю я – вы уступаете мне право на руку и сердце Роберта. Вернее нет, только на руку, сердце его и без того уже принадлежит мне.

– Что ты сказала, дрянь! – крикнула я, теряя от гнева голову. Хорошо, что по-русски, и никто из мужчин не понял, иначе в их глазах я уподобилась бы базарной торговке.

Сдерживаясь изо всех сил, я подошла к ломберному столику, встала напротив насмешницы-хозяйки. Сказала, теперь уже на английском:

– Потрудитесь объяснить мадам, что вы имели в виду?

Лурье смерила меня презрительным взглядом:

– Объяснять? Вам? Дикарке, которой самое место в лесу – танцевать голой у костра.

Бах! Звон пощёчины разлетелся по комнате.

Хорошую плюху отвесила я обнаглевшей горе-аристократке. Она, значит, голубых кровей, культурная европейка, а я дикарка, плебейка, об меня можно ноги вытереть…

Честно говоря, эти мысли появились позже, а в тот момент во мне клокотало возмущение, вытеснив всё остальное.

Мужчины повскакивали с мест, и не дали нам с Лурье вцепится друг дружке в волосы. Ибо, при всём внешнем лоске, хозяйка была готова (я видела по её лицу) пустить в ход кулаки, не отставая от меня, продукту постсоветской эпохи.

– Вы ответите за оскорбление! – прокричала Лурье. – Вызываю вас на поединок! Слышите! При свидетелях!

4

Драться на дуэлях – привилегия мужчин.

Так считают многие. И я так полагала когда-то.

И ошибалась.

История знает массу примеров женских поединков. Даже принцесса Ангальт-Цербская, будущая Екатерина II, дралась на дуэли. А француженки, те и вовсе не отставали от мужчин, и сражались, если не столь же часто, то, во всяком случае, не менее жестоко.

Так что ничего невероятного в вызове меня на поединок не было.

Основное требование для дуэлянтов: они должны быть равными по социальному статусу и являться дворянами. Я и Лурье, хоть и с большой натяжкой, могли считаться дворянками, как жена и вдова (по первому супругу она де Туш) людей благородного происхождения.