Проходящий. Спираль миров (СИ)

Оглавление

— Ну прости, я больше так не буду.

— Мирошников, ну вот что с тобой делать, а? — она тихо засмеялась. — Как дитё малое. Ладно, завтра приду с работы, соберём вас потихоньку и скатертью дорога. Беситесь, в этих ваших демонских сферах, сколько хотите.

— И ты не будешь ревновать?

— Даже не подумаю. После сегодняшней 'пытки' как отрезало. Чисто по — женски, мне Нарейсу даже жалко.

С утра в голову пришла мысль посетить начштаба, проверить старика да поговорить о делах наших скорбных. Пока будем бродить в дальних далях, может какой вопрос и решиться. Заодно и цену его обсудим.

На пороге нас встретил здоровенный мужик с изрядным брюшком. И вот это старик? Да об его лоб можно поросят смело бить.

— Серёга! Вот так радость. Наконец‑то вспомнил старого полковника. О, да ты не один, а с девушкой. Это не про эту красавицу мне Михайловна рассказывала?

— Здравствуй, товарищ полковник, не знаю, что там Татьяна наговорила…

— Прекратить разговорчики и марш на кухню, — раздалось грозное из глубины квартиры.

— И правда, чего мы тут стоим как неродные. Проходите девочки и мальчики.

— Полковник, отставить солдафонский юмор и выполнять приказ, — в коридоре появилась его жена в переднике и деревянной мешалкой в руке. — Серёжа, Нарейса проходите, мойте руки, сейчас завтракать будем, а ты, Анатолий Владимирович, заначку доставай, да рюмки неси. У меня как раз мясо поспело. Серёжа, ты не на машине? Нет? Значит выпить можно.

— Вот это правильно, — супруг звучно хлопнул ладонями. — Это по — нашему, по — армейски.

— Но — но, только без фанатизма, а то я вас знаю.

— Михална, всё будет строго по субординации.

Мы расселись вокруг круглого стола немаленькой кухни элитной квартиры. Шикарно живёт бывший начштаба, что и говорить. Первой подняла рюмку Татьяна, как непререкаемая глава семьи:

— Давайте, по обычаю, за встречу, — она понесла рюмку по кругу. — А ты, девонька чего сидишь? Подымай, нечего нас старых пердунов стесняться.

— Тань, она не понимает по — русски.

— Да ты что? Уже и до иностранок добрался? — она заговорщицки подмигнула.

— Эй, прапор, что‑то я не припомню за тобой талантов гоняться за бабами? — влез в разговор Анатолий Викторович.

— А я и не гоняюсь, чего это вы на меня наговариваете перед молодёжью.

— Ой, врёшь, Сергей Сергеевич, — погрозила пальцем хозяйка. — Ты, один из немногих, кого я не гоняла как сидоровых козлов.

— Михална, ты армию‑то не оскорбляй.

— Полковник, я тебя сейчас оскорблю, если будешь греть одно место.

— Понял мой маршал, наливаю, — он весело глянул на Нарейсу. — У нас, после застолья, все по — русски начинают говорить, особенно когда за дело берётся Мать полка. За тебя, Татьяна Михайловна.

Мы приговорили бутылочку хорошего коньяка; полковник заикнулся было о продолжении банкета, но разглядев в глазах жены скрытое недовольство, тут же сдал назад. Татьяна поднялась из‑за стола, подхватила девушку под руку и, под предлогом 'поговорить по — своему, по — женски', увела гостью.

— Куришь? Нет? А я вот никак не избавлюсь от этой заразы, — он распахнул форточку и достал сигареты. — Ты как, просто так зашёл, али по делу?

— На просто так времени не хватает — я по делу. У этой девушки, — я кивнул в сторону ушедших, — нет документов. Вообще никаких.

— Серёга, мы с тобой не в МВД служили, или ты забыл?

— Викторыч, вот ни за что не поверю, что у тебя нет никаких завязок.

— Есть некоторые, как не быть. Только не пойму, что тебе за интерес? Или тут что‑то личное, а? Признайся своему бывшему командиру, теперь‑то можно.

— Товарищ полковник, ну что за пошлости. Скажем так — я за неё отвечаю.

— А, так вот как сейчас это называется? Ну всё — всё, на начальство обижаться грех, даже если оно и бывшее. Так что тебе конкретно надо?

— Всё, начиная от свидетельства о рождении и кончая паспортом.

— Сложный вопрос. Без жены тут не обойтись, — он поскрёб щетину, докурил сигарету и крикнул. — Михална, под сюды, проблемы есть!

— Ну, чего ещё? — в дверном проёме появилась недовольная хозяйка.

— Без тебя никак, не моя компетенция.

— Сейчас разберёмся. Ну‑ка, Серёженька, иди сюда сокол ясный.

При этих словах полковник, тыча в меня пальцем и давясь от смеха, изобразил казнь через повешенье. Я вышел в коридор и прикрыл дверь на кухню.

— Ты чего это, кобель старый, задурил девке голову? — зло зашипела Татьяна.

— Никто никому не дурил, с чего ты взяла?

— А то я не вижу. Знаешь, что она мне сказала?

— Ты же её языка не знаешь.

— Женщина женщину поймёт всегда. Она объяснила, что ты её муж. Как это понимать, жеребец блудливый? — она выпрямилась во весь свой немалый рост, уперев руки в бока.

— Ничего понимать не надо. Здесь другая ситуация.

— Другая?! Трахать молоденьких при живой жене?!

— Таня, — я зло оскалился, — это только наше дело. Ты не знаешь всей правды и знать её не обязательно. Мы пришли попросить помощи в решении кое — каких мелких проблем. Не хочешь помочь, так и скажи, мы мирно расцелуемся и уйдём.

Она отступила назад и резко побледнела:

— Мирошников, ты меня так больше не пугай, — она провела дрожащей рукой по лбу. — Я чуть раньше времени по — малому не сходила.

— А ты не зли, и пугаться не придётся, — пробурчал я остывая.

— Зверь, чистый зверь, — прошептала восхищённо Татьяна, из бледного цвета также быстро перешла в красный и уже обычным голосом добавила. — А всё‑таки ты скотина, Мирошников. Вот как у тебя это получается?