Прометей с востока

Оглавление

— А чем эльфы отличаются от людей и орков? — спросил он как-то лежавшего на печи старика. — Через нашу деревню проезжал обоз, в котором были песчаные орки, так я никаких отличий от нас не заметил. Ну лица немного темнее и другая одежда.

— Внешне отличий немного, — ответил Марк. — У всех может быть с нами общее потомство, даже у гоблинов. Эльфы отличаются ушами и длиной волос, а у чёрных орков кожа темнее, чем небо в безлунную ночь. Говорят, что в землях эльфов есть краснокожие орки, а где-то далеко на востоке живут жёлтые, но я видел только чёрных. А песчаные так называются, потому что они живут в песках юга.

— А не внешне? — не унялся мальчишка.

— У всех разные обычаи, и у многих другая вера. Эльфы стараются подмять всех под себя, а люди то же самое делают с орками. Гоблины стоят особняком. Они не смешиваются с другими народами, а пытаются их подчинить не сталью и не огненным боем, как эльфы, а золотом. Им даже их бог дал такой наказ — скупить весь мир.

— Как можно скупить мир золотом, если эльфы запрещают за него что-то покупать? — не понял Глеб.

— Там всё очень непросто, — вздохнул старик. — Такой малец, как ты, не поймёт.

— А ты объясни, — сердито сказал мальчик. — Трудно, что ли?

— Эльфы не всегда были такими, — сказал Марк. — Раньше они от нас почти ничем не отличались. Я не знаю, откуда они взяли свой огненный бой, но во многом в их отношении к людям виноваты гоблины. У этой расы много самомнения и мало силы, вот они и решили использовать эльфов. Очень неприятно, когда тебя бьют и грабят, а если для защиты не хватает своей силы, можно купить безопасность за золото, и чужими руками взять за горло тех, кто тебя гонял…

— Но ведь и у эльфов медные деньги, — не понял Глеб. — Зачем им золото?

— А зачем они его повсюду скупают? — возразил старик. — И делают они это, кстати, не сами, а через гоблинов. Гоблины для них и монеты чеканят. Понимаешь, меди много, и цена этим деньгам была бы невелика, если бы эльфы не заставили всех думать иначе. Но золото и серебро продолжают всеми цениться, поэтому многие пытаются ими разжиться и сохранить на чёрный день. Таких людей наказывают, но самим эльфам это делать не возбраняется.

— Но ведь это удобно, — сказал мальчик. — У нас во всех княжествах чеканят свои монеты, но вес золота и серебра в них одинаковый, поэтому никто не смотрит, где чьи деньги. Наши князья об этом договорились, но на западе много королевств. Как с ними со всеми договариваться?

— Удобно, — кивнул Марк. — И удобнее всего самим эльфам. — Они этой меди могут чеканить столько, сколько захотят, и никто не имеет прав отказывать им в покупке. Не понял? Представь, что я эльф. Набрал я медных денег и приехал, скажем, к пшекам. Дворец мне могут не продать, потому что это жилище, а вот рудники я могу купить, и плевать на то, согласен ли на такую продажу их владелец или нет.

— Но ведь и к ним можно поехать с этой медью.

— Можно, — согласился старик. — Только плыть за море долго, дорого и опасно, да и многие ли туда поплывут! Поэтому деньги эльфов к ним почти никогда не возвращаются. Да и не всё они нам продают, многое только для своих. Давай прекратим этот разговор об эльфах: надоело.

— Глеб! — сказала за спиной девушка, оторвав его от воспоминаний.

Обернувшись, он увидел стоявшую в двух шагах Дарью. Она выглядела взволнованной и глубоко и часто дышала. Видимо, узнала о его скором отъезде и бежала сюда от своего дома. Весной, в день праздника богини плодородия, всё ещё не нашедшие себе пару юноши и девушки славили её любовью. В этом году Глеб вошёл в возраст, поэтому первый раз принял участие в этих играх. Девушки убегали и прятались, но так, чтобы их догоняли те, кто был по нраву. Бывали и промашки, но редко. Вот и Дарья ему подставилась. Глеб сделал всё, как учил отец и, видимо, сделал хорошо, потому что крики девушки слышали многие, а она сама с тех пор не давала ему прохода. И это несмотря на то, что он не отличался ни красотой, ни силой. Юноша тогда мало что запомнил и не сильно рвался повторять, тем более что было не с кем. Те девушки, которые задержались в девках и имели склонность к парням, его не жаловали, а Дарью лучше было не трогать. Одно дело — слава богини, и совсем другое — блуд, да ещё с девушкой, которая к тебе неровно дышит. Ещё побежит и утопится, а ему её отец оторвёт яйца и будет в своём праве.

— Это правда, что ты уезжаешь? — отдышавшись, спросила она. — А как же я?

— Не могу я здесь жить, — отведя от неё взгляд, ответил он. — Не моё это! Извини, но я тебе ничего не обещал. Я не красавец, а ты девушка красивая и найдёшь себе парня получше.

— Возьми меня с собой! — выпалила Дарья, заставив его приоткрыть от удивления рот. — Я оденусь парнем…

— С ума сошла? — сказал он, постучав себя по голове. — Куда я тебя возьму, если еду драться и сам не знаю, что со мной будет завтра. К тому же нас без согласия родителей ни один жрец не поженит, да и не хочу я…

— Мне другие не нужны, а к алтарю можно сходить в любом из королевств! Их жрецам всё равно, кого соединять, лишь бы заплатили. Эльфийская медь у отца есть, а заключённые на западе браки признаются и у нас!

— И твой отец на такое согласился? — вытаращился на неё Глеб. — Никогда бы не подумал на Аксёна!

— Конечно, он не согласится, — упрямо вздёрнув подбородок, сказала девушка, — только мне в любви ничьего согласия не надо, кроме твоего! Он всё равно обязан отдать за меня выкуп, вот я его и возьму. Не бойся: я тебе в дороге обузой не буду. Сам знаешь, что управляюсь с луком не хуже тебя!

Некоторые из деревенских девчонок наравне с мальчишками бегали с охотничьими луками в соседний лес и на озёра за белками и птицей, и Дарья была одной из них.