Холодная весна

Оглавление

— Братьев нет?

— Нет. Родителям хотелось, уже после меня, но не вышло.

— За тобой никто не бегает?

— Кому я нужна?..

Рука Раймонда поднялась и начала ласкать мочку ее уха. Анна почувствовала прилив крови в этом месте, поглядела ему в лицо и встретилась с его взглядом. И вдруг обнаружила, что не может отвести свой взгляд — даже сделав усилие…

— Ну… Расскажи теперь ты о своей семье, мастер Раймонд.

Рука юноши поглаживала шею девушки, и Анна почувствовала, как что-то поднимается в ее душе в ответ на его ласку. Он улыбнулся.

— А так тебе нравится?

Анна в смятении слегка кивнула, и тогда одним движением Раймонд приник к ней и запечатлел быстрый поцелуй на ее губах. Потом он откинулся, обхватил руками свои колени и уставился в дальний угол, слабо освещенный фонарем.

— О, моя семья… — сказал он задумчиво. — Что ты хотела бы знать о ней?

— Ну… — Анне больше хотелось знать, не поцелует ли он ее снова.

— Это может оттолкнуть тебя…

Что могло бы оттолкнуть ее? Анна неуверенно рассмеялась:

— Не думаю.

— Ну хорошо. Если тебе интересно… Моя матушка наложница.

— Что ты сказал?

— Сказал, что наложница. Любовница сэра Жана Сен-Клера, а я их старший сын. Они не женаты, я незаконнорожденный. У меня есть две сестры, мы живем рядом с собором в Ванне. — Он снова повернулся к ней, его зеленые глаза, казалось, поддразнивали Анну. — Ну вот. Теперь, когда я все тебе сказал, боюсь, ты не захочешь со мной знаться.

В голосе Раймонда сквозила горечь, но для Анны услышанное не имело особого значения. То, в чем признался Раймонд, конечно, было очень волнующе и необычно, и родителям Анны очень не понравился бы ее роман с рыцарским бастардом. Но ей самой до этого было мало дела. Она жаждала Раймонда Хереви, который таил в своем сердце глубокие раны и страстно хотел, чтобы она его полюбила. Ее мягкое сердечко растаяло.

— О Раймонд, — сказала она и, протянув к нему руки, крепко его обняла.

Глава пятая

На южном берегу скованной льдом реки Дордонь, которая на своем пути через Аквитанию проносит свои воды, неподалеку от городка Перигё охотились на кабана граф Этьен Фавелл, сэр Луи Фавелл, его племянник и наследник, и жена последнего. Имя дамы было Петронилла. Сэр Жилль Фицхью, молодой кастелян графа, и полдюжины оруженосцев имели честь сопровождать их, Все были одеты в теплую зимнюю одежду, богатство которой подчеркивало их высокое положение.

Плащ графа Этьена был пошит из плотного темнокрасного шелка и оторочен мехом горностая. Его голову плотно охватывала небольшая, сшитая из толстой и плотной ткани зеленая шапочка. Над козырьком была приколота большая золотая брошь. Графская шевелюра начинала уже редеть, и, чтобы как-то компенсировать недостаток волос на макушке, он отпускал длинные волосы на висках. Из-под шапочки выбивались тонкие пряди седеющих волос, напоминая собой пучки пожухлой ноябрьской травы. Глаза Этьена были бутылочно-зеленого цвета; сузившись в щелочки от кинжально-острого зимнего ветра, они почти исчезли среди мясистых раскрасневшихся щек. Псы, которые на каждой охоте смотрели смерти в глаза, лаяли и путались под тяжелыми копытами его подкованного железом вороного коня. Они напряженно нюхали снег, но не могли учуять дичь.

Сэр Луи, леди Петронилла и сэр Жилль были одеты в шерстяные плащи — светло-коричневый, фиолетовый и серый соответственно: к их великому сожалению, они не могли себе позволить императорский пурпур по причине его дороговизны. Подкладки плащей были из кроличьего меха, а сопровождавшие их челядинцы довольствовались шерстяными накидками без подкладки, надетыми поверх подбитых конским волосом халатов. Знать носила шляпы — у леди Петрониллы шляпа была из вельвета, пришитое сбоку фазанье перо гордо раскачивалось на зимнем ветру. Уборы, украшавшие головы доезжачих и егерей, походили на отстегивающиеся остроконечные колпаки или капюшоны плащей с зубчатыми краями.

Граф Этьен был не в духе, ибо терпеть не мог жену своего племянника.

— И все эти земли принадлежат вам, любезный граф? — во второй раз переспросила Петронилла, обшаривая графские владения серыми хищными глазками.

Этьен, являвшийся владельцем обширных земель, которые простирались куда дальше, чем могли рассмотреть жадные глаза Петрониллы Фавелл, бросил презрительный взгляд на женщину и тотчас пустил в галоп своего скакуна по кличке Буран. Прочь от лающих собак и невыносимой женщины. Чем скорее и дальше он отъедет от этой чертовой Петрониллы, тем лучше. Граф не думал, что его неприязнь к жене племянника вызвана просто предрассудками. Нет, дело не в том, что Петронилла — какое смешное имя — от рождения принадлежала низкому сословию. Неприязнь имела личную причину: что-то в ее натуре буквально вгоняло графа в ярость.

Казалось, эта женщина совсем запамятовала, какую честь его племянник Луи оказал ей, подняв до своего уровня. Луи милостиво избавил ее от участи жены обывателя близлежащего городка Домме, а в награду получил только упреки и придирки от рассвета до заката. К счастью для Этьена, новобрачные жили большей частью в своем небольшом имении, однако сейчас Этьену потребовалась, чтобы Луи принял участие в переговорах об условиях брака графа с дочерью де Ронсье. И вот подарок судьбы: Петронилла не упустила представившейся возможности и прибыла вместе с мужем. И граф отлично понимал, в чем тут дело. Она не могла упустить шанс хотя бы одним глазком взглянуть на домен, который достанется Луи, если у стареющего Этьена не родится сын-наследник.