Перехлестье

Оглавление

122

– Ничего. Он просто ошибся.

Колдун, подчиненный силе, послушно отступил назад. Йен усмехнулся, глядя на ту, что называла себя Анарой.

– Они без твоего разрешения хотя бы дышат?

– Нет. – Она улыбнулась. – И поверь, их это устраивает.

Йен промолчал. Женщина тоже безмолвствовала, оглядывая его со странной улыбкой, значения которой маг не понимал.

– Я видела твою жену. Она милая. Пугливая, но милая.

Грехобор подался вперед, забывая о том, что не должен показывать свою силу.

– Где она?!

– Не волнуйся. Она жива, здорова и находится… дома.

– В «Кабаньем пятаке»?

– Не-э-эт. Дома. В своем мире.

Однако торжествующая улыбка на красивом лице поблекла, когда в комнату ввались трое колдунов, таща кого-то четвертого, яростно вырывающегося.

– Анара! – Один из мужчин почтительно поклонился. – Мы поймали…

– Пустите меня, червяки! – Взбешенная особа, бьющаяся в руках колдунов, не имела ничего общего с той девушкой, что когда-то прикасалась к Йену.

А в глазах, прежде лучившихся весельем и лаской, сейчас тлели гнев и злоба, подогретые проклятой силой.

Глухая боль затопила сердце мага. Столь удушающая и мучительная, что Грехобор покачнулся. Его жена, его любимая – та, ради которой он был готов умереть, – стала колдуньей. И не просто колдуньей…

– Она убила Кветта! – выкрикнул один из колдунов, пытаясь удержать рвущуюся прочь девушку. – И мы не знаем…

Тут его речь перешла в вой, потому что Василиса высвободила руку и вцепилась парню в лицо. С большим трудом ее оторвали и попытались скрутить. Однако Багоева стряпуха не желала сдаваться, она рвалась, кусалась и царапалась. Наконец один из Анариных приспешников не выдержал и отвесил пленнице увесистую затрещину, надеясь тем самым усмирить пленницу.

Не тут-то было! Девушка увернулась, а удар пришелся в ухо держащему ее колдуну. Жена Грехобора ликующе взвизгнула и уже почти вывернулась, чтобы сбежать от схвативших ее, но… замерла, устремив настороженный и угрюмый взгляд на мужа. В ее глазах светилась мрачная враждебность, но не было самого главного – узнавания. Конечно. Родилась новая колдунья, и проклятый дар поглотил все то, что когда-то делало Василису человеком.

– Как же ты вернулась? – задумчиво спросила Анара, оглядывая пленницу. – Я ведь подтолкнула тебя магией. О-о-очень сильной.

– Ты кто такая – меня толкать? – буркнула девушка, на всякий случай складывая руки в замок.

Магесса ухмыльнулась:

– Я друг.

– Нет у меня друзей.

– Теперь есть. И, поверь, я хороший друг.

– Это еще почему?

– Потому что я сильная. – Женщина сделала шаг вперед, но Васька отступила, подойдя на шаг ближе к Грехобору.

Йен сжал зубы, наблюдая за попытками той, что называла себя Анарой, подчинить себе его жену. Хотя… какая она ему теперь жена. Эта колдунья и не вспомнит, что у нее был муж. А если кто-то ей об этом и расскажет – в душе не шевельнется ни тоски, ни сожалений. Разве будет ей дело до их первой ночи и той грозы, которую они разделили на двоих, стоя под потоками ливня?

– Я тоже неслабая, – тем временем ответила Лиска, исподлобья глядя на магессу. – И мне не нужны друзья.

– Хм… это резон, – согласилась Анара. – Но позволь напомнить о том, что на первое убийство ты по неопытности растратила слишком много сил, а прибывают они о-о-очень медленно. Но я могу помочь. Научить тебя.

– А что взамен? – Девушка сделала еще один короткий шажок в сторону. – Служить тебе, как эти дуболомы? Ищи дуру.

– Что я – Маркус, чтобы мне служить? – делано удивилась собеседница. – Я не так тщеславна. В качестве благодарности будет достаточно и пары «добрых» дел. Очень увлекательных.

– Как убийство? – Глаза девушки вспыхнули предвкушением.

– Да.

Василиса долю мгновения поколебалась и кивнула.

Грехобор смотрел на кудрявый затылок жены, на ее мягкие плечи, слушал голос, прежде насмешливый и задорный, а теперь такой ехидный, и боролся с желанием убить ту, которая вот-вот обернет против него свой дар.

– Как она вернулась? – Анара вопросительно взглянула на потирающих ушибы, покусы и царапины колдунов. – Как стала колдуньей? И как теперь быть с Шахналом?!

Зария делает выбор

Матерь Дев сказала Зарии, что обряд служения великой богине состоится через седмицу, а до тех пор девушке было предложено познакомиться с жизнью обители, нравами и бытом лантей.

Новообретенной послушнице пообещали не чинить запретов, ничего не утаивать и отвечать на все вопросы, которые у нее будут возникать. Столь резкая перемена отношения к собственной персоне поначалу даже испугала чернушку, которая привыкла злобу и презрение встречать чаще, чем доброту и дружелюбие.

В обители жизнь текла однообразно, размеренно и монотонно. Но в этой монотонности были покой и умиротворение. Тут никто никуда не спешил, говорили вполголоса, работали без суеты и носили себя с достоинством.

Зария на первых порах старалась шмыгать вдоль стен, пряча глаза и сжимаясь всякий раз при появлении кого-нибудь из сестер обители. Но женщины неизменно оставались приветливы и ласковы. Они улыбались и вели себя с новой послушницей, как с равной.

Это было непривычно, дико, но… приятно. Постепенно решимость покинуть обитель сразу же после обряда таяла, словно льдинка на солнцепеке. Неправ был дед Сукрам, ох неправ. Не плохие лантеи. И обитель их вовсе не мрачное место. Что, если старик так воспринял все оттого, что был мужчиной? Ведь и мужу Зарии здесь не понравилось. Может, черствые мужские сердца не разглядели добра и света в Доме богини? Может, права Матерь и мужчины глупы, глухи и слепы?