Перемещенный

Оглавление

126

— Дирижабль захватим, загрузимся по полной и домой.

— Огненную птицу? — Авдей остановился так резко, словно перед ним внезапно выросла призрачная стена. — Пилкушье вымя! Ты задумал поймать огненную птицу?

Отряд замер. До каждого из воинов донеслись последние слова Авдея, в голосе которого Степан впервые услышал истерические нотки.

— Да, огненную птицу, — произнес он спокойным и ровным голосом. — Мне показалось, или кто-то из воинов рода Веперя способен испытывать страх?

Лица сиртей потемнели. Будь обстоятельства несколько иными, и Степан был бы уже наверняка мертв. Обвинение своего сородича в трусости — самое тягчайшее оскорбление, смываемое только кровью обидчика. Однако сейчас они испытывали стыд. Степан, в прошлом дерзкий пришелец, демон, а ныне их староста, был абсолютно прав. Страх действительно забрался в душу каждого, ледяной рукой сжал сердце, а потом заставил его биться так быстро, что оно едва не выпрыгивало из груди.

— Поймаем огненную птицу, — словно змей-искуситель продолжал меж тем Степан, — оседлаем ее и воспарим в небо. Подвигом десятка воинов из рода Веперя будут гордиться пращуры всех сиртей. Про нас сложат былины, передаваться они будут от отца к сыну, от матери к дочери и продолжится это до тех пор, пока время само не замедлит свой бег, а солнце не уснет для того, чтобы когда-нибудь пробудиться вновь на заре новых времен.

В конце речи взгляд его случайно коснулся Улуши. Щеки девушки раскраснелись, а на губах заиграла улыбка. Несмотря на крайнюю степень истощения после выпавших на ее долю испытаний даже сейчас ведунья была невероятно красива. Если бы не Нюра, пожалуй он даже смог бы… Отгоняя постыдные мысли, Степан закрыл глаза и мысленно сосчитал до двадцати. Когда же он вновь открыл их, то был поражен произошедшей метаморфозой. В лицах его воинов мало того, что не читалось ни тени страха, наоборот, воодушевление их было настолько велико, что граничило с безрассудством. Ранее они просто уважали своего старосту за рассудительность и холодный расчет, теперь же боготворили его, ставя на одну ступень с самим Володарем, за безумную, воистину нечеловеческую храбрость.

— На самой птице прилететь… огненной… да к нашим… то-то у них рожи вытянутся!!! — фальцетом прокричал Гриня, и лес взорвался взрывами такого оглушительного хохота, что стая пернатых, облюбовавшая близлежащие древесные кроны, сочла за лучшее ретироваться подальше от сомнительного соседства.

ГЛАВА 11

К Микулинкам добрались не за два дня, а за четыре. На второй день пути Степан все-таки принял решение дать отоспаться и ведунам, которым это было попросту необходимо, и самим воинам. В сущности, спешить некуда, пара-тройка дней ничего не решает, а свежие силы его людям ой как нужны. Он и сам, признаться, порядком умаялся от темпов этой бешенной гонки, начавшейся с того самого дня, когда они покинули родовое стойбище Веперя. Да и мысли в порядок следовало привести. Сболтнув сгоряча про захват дирижабля, он теперь места себе не находил — постоянно прикидывал, как бы дело это щекотливое провернуть. Вот и сейчас, пока полз за Авдеем по кукурузному полю, похрустывая свежесорванным початком, голова его была забита все тем же. Благодаря карте, месторасположение склада они вычислили быстро. Он и вправду оказался неподалеку от города, сразу же за промзоной. Длинное прямоугольное здание с покатой крышей, сложенное из красного кирпича, было окружено двойным забором из колючей проволоки. Край кукурузного поля, на котором они находились, подходил к нему едва ли не вплотную.

— На вышке один.

— Вижу. Итого шестеро значит. Двое у ворот, еще двое по периметру ходят, один телегу разгружает с провизией. Сколько солдат находится внутри — вот вопрос.

— Узнаем, когда войдем, — Авдей флегматично жевал травинку, поглядывая на Степана, уничтожающего кочан за кочаном, с некоторой долей брезгливости.

Сирти кукурузы не знали. Как, впрочем, и хлеба. Многих вещей не знали сирти, без которых он, лично, жизни своей попросту не мыслил.

— Под марой входить будем?

— Нет, не думаю. Не вижу никаких проблем здесь.

И правда: имперцы службу свою несли спустя рукава. Вели себя расслабленно, двигались как сонные мухи. Нападения явно никто не ждал. В какой-то степени их оправдывала сама погода: еще раннее утро, а жара стоит такая невыносимая, что земля трескается. И этот воздух… тяжелый, тягучий, словно патока.

— Сегодня брать будем. Место для тайника нашли уже?

— Да. Вохан с Кринкой вернулись, когда ты спал. Говорят: надежное.

— Это хорошо, что надежное. Ладно, давай дуй за остальными, а я еще здесь пока понаблюдаю.

Взгляд его не отрывался от телеги. Что если ее загрузить? Все лучше чем вручную тащить. И увезти за одну ходку можно гораздо больше, и отряд боеспособности не потеряет. Мало ли что в дороге случиться может? И лошаденка в ней вроде запряжена, что надо: широкогрудая, мускулистая, с высокой холкой и длинными сухими ногами, густо поросшими бурой шерстью. Вела она себя в точности так же флегматично, как и ее хозяева. Это тоже плюс — норов свой не будет показывать тогда, когда это совсем не нужно. Места здесь не то чтобы глухие, но людей встретишь мало. Кругом поля, промзона чуть дальше, на востоке. Ее отсюда не видно, потому что кукуруза местная повыше нашей будет раза в полтора, а то и в два. Хоть телегой едь, хоть самосвалом — никто не увидит. Так что решено, в общем, все насчет телеги. Берем, заверните пожалуйста. А это еще что за диво? Складские ворота приоткрылись и оттуда живописно выплыла пышнотелая брюнетка с нашивками штабс-ефрейтора на широких борцовских плечах. Жаль, эту тоже придется убрать, свидетели нам не нужны. Настроение Степана было непоправимо испорчено. Учуяв постороннее присутствие, обернулся. Авдей, легок на помине. С ним Шерудь с Нарвеничем, Кричерин, Станик и Вохан.