Швейцарские горки

• Предыдущая
• 15/59
• Следующая

Арендт посопел носом.

— Похоже, вы знаете не меньше, чем я… Но установить что-либо точнее теперь уже вряд ли возможно. Грузовик не нашли, вполне вероятно его уже и нет давно…

— Значит, надо искать основания для покушения, — сказал Немец.

— Если оно все-таки было, — еще раз со швейцарской педантичностью уточнил Арендт.

Ледников решил, что пора менять тему разговора — на этой поляне искать уже было нечего.

— Скажите, Александр Павлович, а что за скандал случился с сенатором Генрихом Фраем? Там еще фигурирует семейство неких Винеров…

Арендт с интересом посмотрел на него. Но спрашивать ничего не стал.

— Некоторое время назад были арестованы два сына инженера Винера, живущего ныне, кстати, в Париже.

— И за что? — тут же отозвался Немец, как старый боевой конь, вскинувший голову при слове Париж.

— Насколько мне известно, из компетентных органов Малайзии поступили сведения, что братья занимаются поставками оборудования для ядерных программ нескольких стран…

— Небось, так называемых изгоев, — фыркнул Немец.

— Для них, супостатов, — растянул в усмешке губы Арендт. — Так вот следствие ведется в великой тайне и под покровом секретности. Что там конкретно, никто не знает. Есть все основания предполагать, что именно на этом деле «сгорел» бывший Генеральный прокурор Крошахер, который пытался слишком глубоко копать. Да и еще он весьма активно помогал русским в исполнении международных следственных поручений. Его позицию не очень одобрял главный руководитель федерального органа юстиции Грохер, считая, «что он балансирует на краю пропасти». Думаю, что здесь важно подчеркнуть еще одно обстоятельство — точку зрения Грохера не разделяют некоторые из его подчиненных, непосредственно занимающихся вопросами экстрадиции и оказанием международной следственной помощи. В частности, Биат Дрей и Кельман Нисс. Я их знаю давно — это высокие профессионалы и глубоко порядочные люди, честно исполняющие свой долг.

— Ну, а чем сейчас занимается бывший Генеральный прокурор? Может, есть смысл с ним пообщаться? — поинтересовался Ледников.

— Крошахер ни с кем не встречается. Он дистанцировался от суеты мирской, построил себе домик в горах и пишет там картины, которые, кстати, на вернисажах имеют большой успех.

— А Глохер? — не унимался Ледников.

— У Глохера пока все нормально. Он богатый человек. Состоит в руководстве популистской партии. Сориентирован на американцев. Правда, с председателем Верховного суда не ладит и перспективы удержаться в своем кресле весьма смутные. Рано или поздно пресса и до него доберется, но пока от нее все по возможности скрывают. Общественность, журналисты стали об этом потихоньку забывать. Глядишь, скоро и вовсе забыли бы… Но тут возник сенатор Фрай, который стал требовать, чтобы стране рассказали правду. Больше того, объявил, что располагает некими сведениями, которые он может придать огласке и которые выставят швейцарское государство в весьма щекотливом виде. И главное, он требует, чтобы ему дали возможность ознакомиться с архивом и досье Винеров, которые были изъяты при аресте.

— А ему не дают?

— Разумеется. Во всех государствах ядер-ные дела всегда окутаны мраком, который намеренно усугубляют спецслужбы.

Уже на улице Немец озабоченно сказал:

— Как бы Александр Павлович не надулся. Он мужик хороший, но любит чувствовать себя главным. А ты…

— Что я? — не понял Ледников.

— Ты его, мой милый, просто допрашивал, не объясняя, что к чему. И это выглядело даже не слишком вежливо.

— Ну, извини.

— Но дело даже не в этом. Александр Павлович любит все знать. И особенно знать больше других. А ты держал его в неведении…

Ледников остановился.

— Ты ему доверяешь абсолютно?

Пару секунд подумав, Немец твердо сказал:

— Во всяком случае, пока у меня не было оснований в нем сомневаться. Кстати, ты его недооцениваешь. Из твоих вопросов он может сделать далеко идущие выводы. Он мужик хваткий. Ладно, а мне ты можешь объяснить, на кой тебе сдались все эти прокуроры, министры, сенаторы и судьи?

— Как оказалось, сенатором и скандалом с Винерами интересовалась Разумовская, а Кро-шахер и Грохер от этого дела тоже не стояли в стороне. Обрати внимание и на то, что Председатель Верховного суда конфликтует с Гро-хером. И это тоже немаловажно. От его позиции в нашем деле может зависеть многое…

— Думаешь, это может быть как-то связано с аварией? Что-то сомнительно…

— Не знаю пока. Но мелочей в таких делах не бывает. Это азы следственной работы — выяснять, что творится вокруг, с кем человек встречался, кем интересовался… Кстати, есть еще один персонаж, которым надо заняться. Причем в первую очередь. Надо попытаться выяснить, кто такая некая госпожа Элис, которая была последней, с кем встречалась Разумовская перед аварией.

— И откуда дровишки? В смысле информация?

— От Евгении Всеволодовны Абрамовой.

— Ого! Звучит внушительно. Значит, Элис… И это все, что нам известно?

— Она сотрудница фонда, в котором работала Разумовская. К тому же, видимо, она американка.

— Это уже кое-что.

Глава 8
Latet anguis in herba
В траве скрывается змея

При инсценировке преступник мыслит рефлексивно — стремится оказать влияние на следователя, направить его по ложному пути.

Немцу понадобилось на все про все полчаса. Несколько звонков по мобильнику, которые он сделал за столиком первого попавшегося бара, и он бодро, по-солдатски доложил. Элис Грюнвальд — руководитель восточно-европейского департамента фонда. Назначена на эту должность совсем недавно. В настоящее время действительно пребывает в Берне. Телефоны такие-то.

• Предыдущая
• 15/59
• Следующая