Швейцарские горки

• Предыдущая
• 41/59
• Следующая

Гриб посмотрел на Ледникова печальными глазами. И сказал:

— Вы можете сделать так, чтобы она уговорила его.

— Я? С чего вы это взяли?

— Давайте будем говорить прямо, Валентин Константинович. Дочь господина Абрамова давно влюблена в вас… И она не сможет вам отказать, если вы попросите ее это сделать.

Ледников в искреннем изумлении уставился на Гриба, который смотрел на него с какой-то непередаваемой грустью во взоре. А потом ни с того, ни с сего вспомнилась дурашливая усмешка Сереги Мальцева: «А давай заложимся? Я что хочешь поставлю на то, что она твоя. Да она за тебя на что угодно готова. Я в таких вещах не ошибаюсь…» Бред какой-то!

— Да кто вам эту чушь внушил?

— Да вот Юрий, лучший ваш друг, рассказал, — смиренно признался Гриб. И кивнул на Немца.

А тот лишь покаянно потупился, когда Ледников повернулся к нему.

Глава 21
Non volet in buccas tuas assa columba
Жареный голубь сам тебе в рот не залетит

Лжесвидетельствующий всегда знает, какие именно факты могут его изобличить.

Ну, я! — орал Немец. — Я сказал Грибу! И что с того? Подумаешь, государственный секрет! Тайна за семью печатями!

— И за сколько ты меня своему Грибу продал? Что в обмен получил? Много мертвых душ?

— Да пошел ты! — отмахнулся Немец. — Продали его!

— Во всяком случае, мог бы сначала мне все рассказать, шпион хренов!

— Когда? Если ты в это время в подвале сидел? Я узнал все в Париже. Пришел в редакцию, чтобы материал о Разумовской пристроить, как мы с тобой договаривались… А там дым коромыслом — ребята копают все, что связано с Абрамовым и его арестом. Ну, разумеется, и про дочку его в Швейцарии всю информацию собрали. И оказалось, что ее бывший швейцарский муж живет сейчас в Сен-Дени. Они попытались с ним поговорить по телефону, но он отказался. А я взял и поехал к нему. Это, считай, тот же Париж.

— Зачем? Зачем ты к нему поперся?

Немец закатил глаза.

— Интуиция подсказала! В общем, поехал. Ну, Сен-Дени, сам знаешь что такое. Стадион «Стад де Франс», усыпальница французских королей и тучи африканских иммигрантов и выходцев из заморских колоний. Вот там он и поселился. И работает в местной школе, среди тамошней шпаны. Я сначала не мог понять, что его, мирного швейцарского буржуя, туда занесло? А когда нашел, поговорил с ним, понял. Наша Женя, как поется в романсах, разбила ему сердце. Разнесла вдребезги его здоровье. Ну и мозги в придачу. Он же не знал, что такое русская женщина, которая одному отдана, но любит при этом другого…

Ледников вздохнул — что с этого проходимца взять. Ничего святого.

— Сам понимаешь, это оказалось выше его разумения, — продолжал насмехаться над швейцарцем Немец. — И значительно выше. Он-то считал, что раз они теперь муж и жена, то никаких секретов друг от друга быть не может. И с самыми добрыми чувствами и намерениями залез в ее дневник в компьютере — вдруг у нее есть какие-то проблемы, в которых она ему стесняется признаться… А он узнает — и поможет. Денег там даст, купит газонокосилку, к врачу сводит. Одно слово — швейцарец. Ну и выяснил, что проблема есть. Оказывается, его любимая жена с юных лет влюблена в любовника своей лучшей подруги… Мало того, собственно, этой любовью, которую она от всех, даже от этой самой лучшей подруги скрывает, она и живет! Это смысл ее жизни!.. Ну, благонамеренные швейцарские мозги не выдержали создавшегося напряжения, и товарищ решил бежать из страны. Поступок, кстати, вполне русский — брошу все, запущу себе бороду… Обращусь в живой труп. Видимо, заразился от жены русским отношением к жизни.

Немец развел руками.

— Вот, собственно, и все. Я даже не знал, стоит ли тебе это вообще рассказывать? На кой черт нагружать тебя еще этими жестокими романсами?

— Зато тут же рассказал своему Грибу!

— Да не тут же. Я искал какие-то концы по Разумовской, а Гриб человек сведущий. К тому же у них организация солидная, агентов всяких тьма, вдруг помощь понадобится. В разговоре случайно выяснилось, что ему, как и всем его коллегам, поставлена задача содействовать возвращению Абрамова на родину. Любыми путями. Про Женю, про то, что она может тут помочь, он сам догадался, не знал только, как к ней подступиться.

— А ты научил!

— Милый мой, мне самому явиться к тебе с таким предложением показалось диковато… Кто я такой? Да и как?! Ты сгинул куда-то. Где тебя искать? А тут Гриб. Сам понимаешь, за ним держава как-никак. Значит, большие возможности. Он, конечно, и сам рассчитывает на этом висты собрать, но сие желание нормально и непредосудительно.

— Так висты или держава? Что важнее?

— Ледников, давай без чрезмерных эмоций! — уже без усмешек сказал Немец. — Тебя же не просят совратить невинную девицу и заманить в западню ее добродетельного папашу!

— Тоже мне нашли графа Орлова и княжну Тараканову! — фыркнул Ледников.

— Так будьте любезны, граф! Соответствуйте!

Немец возбужденно прошелся по комнате.

— Валя, ведь если за задержанием Абрамова стоят церэушники, игра идет серьезная. Мне в Париже тоже об этом говорили. Очень компетентные и влиятельные люди. Они опасаются, что дело пахнет керосином. С одной стороны, после провалов 11 сентября, оружием массового поражения в Ираке, которого не оказалось, пытками в тюрьмах, разоблачением Винеров ЦРУ нужна какая-то большая победа. И тут Абрамов — хороший куш. Но это не все. В Париже люди убеждены, что за этим — новая война. Им нужен серьезный повод для нападения на Иран. Повод, который можно ткнуть в нос всему миру, и Абрамов, если с ним хорошо поработать, этот повод даст. Они заставят его признаться в том, что можно будет предъявить всему миру как объяснение войны. Вот о чем идет речь! И висты, которые хочет заработать Гриб, при таком раскладе мелочь! О них вспоминать — чистоплюйство!.. Так что думайте, ваше сиятельство, думайте!

• Предыдущая
• 41/59
• Следующая