Малышка Мелани

• Предыдущая
• 26/51
• Следующая

— Ничего Луи мне не наговорил. Он в таких делах джентльмен, теперь таких парней мало. А какой он добрый и жалостливый! Клошары так и зовут его: Луи Жалостливый. Они ему все несут, что найдут, — сумки, кошельки, ну, как вчера бабка приволокла твою сумку. Луи обязательно дает им пятерку — десятку из своего кармана. И не потому, что те передают ему все, что услышали от всякой сомнительной публики. Клошары ведь порой оказываются в самых неожиданных местах и подслушивают. Они ему доверяют и вовсе не считают себя «стукачами», потому что имеют дело с честным и хорошим Луи Жалостливым, а вовсе не с каким-то фараоном-поганцем…

— Боже мой, Элис! Какие еще клошары!?

— Ну, так к слову пришлось, — замялась она. — Да чего ты стесняешься? Ну было вчера вечером с Луи, ну и хорошо! Он серьезный, надежный парень! И Мелани умница! Думаешь, у Луи до тебя не было девушек? Были!

— И Мелани каждую называла «мамой»?

— Н-нет… Она тебя так назвала? — У Элис вдруг радостно вспыхнули глаза. — Правда?

Я кивнула.

— Элис, я просто ума не приложу, как ей объяснить, что это не так. Да теперь еще эта вся история со свадебным фото…

— Ничего объяснять не нужно! Что же ты, подруга, сразу-то не сказала! Это ведь самое главное! Ты теперь больше ни в чем не сомневайся! Не кори себя, что с ним переспала!

— Да не спала я с ним! — громко прошептала я, вскочила и затрясла перед ее носом руками, чувствуя, как к моим глазам в который раз подступают слезы. — Понимаешь, не спала! Да, мы поцеловались, когда он принес сумку, если тебе так интересно. Потом я поговорила по телефону с Нестором, он рассказал про шантажиста, и Луи ушел! Слышишь, ушел! А спала я вчера с Нестором! И он за все эти годы впервые сказал, что любит меня!

— Сядь! — строго сказала Элис. — Выпей воды и сядь. — И уже мягче добавила: — Хорошо хоть, что у тебя хватило ума не орать об этом на весь дом.

Отвернувшись от нее, я села на стул, не осмеливаясь ни вытереть глаза, ни шмыгнуть носом.

— Ого, подруга! Спать-то мне осталось три часа! — Элис постучала по циферблату своих часов. — Давай-ка ложиться.

— Но… Разве тебя не ждут дома?

— Мои знают, что я ночую с Мелани, потому что Луи ранен. Вот и все. Я же не знала, что она назначит тебя «мамой».

— При чем здесь «мама»? Ты что, могла подумать, что я способна бросить ребенка одного?

Она пристально посмотрела на меня и сказала:

— Как удачно, подруга, что ты уже приготовила постель. Уберешь со стола? Я пойду умываться. Тебе ведь не обязательно завтра в шесть вставать?

Когда, почистив зубы новой щеткой и кое-как прополоснув под краном белье, я в свою очередь вышла из ванной, комнату освещал только ночник. Элис спала, свернувшись у стенки клубком, ее волосы были аккуратно заплетены в косу — такая толстенькая змеюшка поверх одеяла.

Бред, подумала я, залезла в постель, выключила свет и опустила голову на подушку. От косы Элис разило табаком.

Глава 17,
в которой я проснулась от навалившейся тяжести

Я едва разлепила глаза. Элис карабкалась через меня.

— Спи, спи, — хрипловато прошептала она. — Я покормлю Мелани и отвезу в школу. Мне по дороге. Запасные ключи…

Она говорила что-то еще, но я уже не воспринимала, стремительно возвращаясь в сон…

Неясные очертания деревьев. Едва различимая тропка между ними. Она вьется, петляет. Из последних сил я бреду по ней. Ноги проваливаются в болотистую почву, ветви хватают мою одежду, хлещут по лицу, душат меня, высоко в невидимых кронах воет ветер. Но я должна выбраться из этого нескончаемого леса. Должна, должна!

— Дрынь! Дрынь! Дрынь! Дрынь! — Телефонный звонок как спасение: Нестор!

— Нестор! — невольно простонала я и открыла глаза.

Чужая темноватая квартира. Дешевый пластмассовый будильник в виде футбольного мяча показывал начало первого. Дня или ночи? Конечно, дня, просто окна выходят на север. Зачем я здесь? Что я здесь делаю? Мелани, Элис…

Телефон продолжал звонить. Нет, это не Нестор. Он не может знать номера этого телефона. Он не может даже представить себе, в какую историю я влетела! Телефон надрывался. Встать, подойти, снять трубку? Ну и что я скажу тому, кто звонит? Что хозяев нет дома? И так ясно, если никто не подходит к телефону.

Телефон, видимо, понял это и замолчал. Какое облегчение! Но вставать-то все равно нужно. Хотя бы для того, чтобы попить воды из чайника — во рту горькая сухость. Да и во всем теле ощущение, как после долгой болезни. И тяжелая голова — стоило проснуться, как тут же в мозгу завертелись обрывки ночного разговора с Элис: Мелани, Мелани, Мелани… Я села на кровати и сжала виски. Боже! Ну зачем мне все это!?

Ты ведь мечтала о дочери!

Ну и что? Она не моя дочь и даже не дочь Луи!

Она называет тебя «мамой»!

Глупости! Иллюзии! Надо привести себя в порядок, разыскать Элис и на трезвую голову принять взвешенное решение. Допустим, я какое-то время могу пожить с Мелани, но вовсе не в качестве ее «мамы»… А пока не думать об этом!

Я решительно встала и пошла к чайнику. Он стоял на обеденном столе среди оставшейся от завтрака Элис и Мелани посуды. Только бы в нем была вода! Я никогда не пью сырую из-под крана!

Возле чайника лежал листок бумаги, придавленный ключами на длинной розовой ленте. Ясно, ключи девочки, многие дети носят ключи на шее… Ну и что же нам пишут? Нет, потом, сначала попить! Я налила себе воды в кружку, осушила ее залпом, налила еще и, сдвинув ключи в сторону, прочитала:

«Дорогая МАМОЧКА! После уроков тетя Элис обещала свозить нас к папочке мы тебя ждем у ворот школы целую Мелани», — крупные детские буквы без запятых и ниже: «13.00», — взрослой рукой, адрес школы и: «на обед свари курицу, она размораживается в раковине. Я позвоню. Буже».

• Предыдущая
• 26/51
• Следующая